Дневники и письма. Эдвард Мунк
когда сильно расхвораешься.
Стояло наполненное светом солнечное утро. Он шел проселочной дорогой и чувствовал себя легким и здоровым. Везде царило воскресное настроение.
Навстречу ехала коляска фру Д[26]… Он смутился – выглядел он, для того чтобы показываться на глаза дамам, совсем неподходяще. Куда же ему деться? Он огляделся. Нельзя ли куда-нибудь свернуть? Нет, никаких путей к отступлению, придется набраться храбрости. Он слегка поправил сбившийся галстук, отряхнул брюки, которые донашивал в деревне. Коляска поравнялась с ним и остановилась.
– Добрый день!
– Доброе утро!
С улыбкой она наклонилась к нему и сердечно протянула руку. Выглядит блестяще. Она прищурила глаза и засмеялась. Оглядела его сверху донизу.
– У вас мокрые волосы, вы, наверное, только с постели. Вам непременно надо быть у меня завтра, сегодня у меня дамский клуб. Смотрите, какие прелестные цветы, – в коляске у нее было полно больших желтых цветов, – посмотрите на этот, как он прекрасен, слишком прекрасен. Я дарю его вам. И вот этот. Пожалуйста, по одному в каждую руку.
На прощание она протянула ему ладонь и, прищурившись, взглянула на него:
– Адьё!
Он остался стоять на пыльной проселочной дороге. В каждой руке он держал по большому цветку и смотрел вслед коляске. Он чувствовал себя немного растерянным. Взгляды, рукопожатия, цветы – что все это означает? Он вздрогнул. Она обернулась и засмеялась.
Он направился домой, старательно пряча цветы, чтобы никто не увидел, и думал, думал…
Всю вторую половину дня они бродили по лесу и веселились. Шутили, смеялись, будто школьники.
Он точь-в-точь такой, как ей нравится, они так подходят друг другу, сказала она, и он ощутил прилив гордости.
В огромной шляпе с алой, цвета киновари, подкладкой она выглядела забавно, по-детски. Такая соблазнительная – ходит, опустив голову, собирает цветы, приходит в восторг, когда находит какой-нибудь красивого цвета. Он не мог оторвать глаз от ее шеи. Волосы были подняты, и шея выглядела такой обнаженной.
К вечеру стал собираться дождь, по небу без остановки быстро-быстро двигались тяжелые тучи.
С моря дул ветер. Церковь стояла белая и печальная, вокруг – могилы.
Он ждал ее, она зашла к каким-то знакомым. После беготни по лесу он устал, ему было холодно.
Она казалась не такой красивой, как накануне, выглядела старше.
Они зашли в темную комнату. Из-за низко висящих туч все было каким-то унылым. Они разожгли огонь и присели у камина. Повисло молчание, они не находили, что сказать друг другу.
Зажгли лампу. Вошла фрёкен Нильсен. Он смутился еще больше. Из двери в сад вид открывался величественный – море, синее-синее. Воздух, пейзаж, вода контрастировали с желтым светом лампы. Желтый свет ярко освещал головы, бросал золотистый отблеск на тарелки и скатерть. В тени прятался синий, чисто синий.
Долгие паузы. Стук ножей и вилок о тарелки.
– Будьте любезны! – внезапные слова звучали ужасно торжественно.
У
Под именем «фру Д.» Мунк описывает Милли Таулов (Emily «Millie» Thaulow), свою первую любовь, роман с которой он пережил летом 1885 года во время летних каникул в Осгорстранне. Отношения с Милли вдохновили Мунка на создание целого ряда картин «Фриза жизни». Позднее в тексте Мунк именует Милли «фру Хейберг».