Действительность. Том 3. Текелински
бы мир имел свою абсолютно законченную форму и свою фундаментальную существенность, вне зависимости от антропоморфной оценки наблюдателя. Если бы он существовал как данность, а не как относительное отражение. Если бы он был, вне зависимости от субъективного наблюдения, вне его субъективного оценочного взгляда, если бы он был, сам по себе, независимо от нашего «ноуменального зеркала». Доминирование, как абсолютная воззренческая концепция, такое же заблуждение, как всякая абсолютная концепция. В мире не существует нерушимых замков, вечных отношений, и незыблемых законов. Всякая иерархическая лестница – условность, необходимая нашему разуму для собственного целенаправленного бытия. Как же выстраивается такая лестница?
Итак, всякая оценка определяется заинтересованным взглядом наблюдателя, и всегда дифференцированно. Наш разум, – все, что резонирует с его устоявшейся концепцией, – приплюсовывает, и всё что входит в противоречие, – отбрасывает. И так он поступает всегда и во всём. То, что усиливает его основную линию, он оставляет и старается вплести в «общую косу реальной действительности». То, что ослабляет – немедленно абстрагирует, нарекая ненужным, и даже вредным. Он выстраивает мозаику воззрения, и она должна непременно складываться в некую законченную гармоничную форму, – в пространственно-временную полифонию. В противном случае он вынужденно страдает, не получая своего удовлетворения. Страдает либо от явной незаконченности музыкального ряда, либо от несоответствия, беспорядка, а значит близости холода хаоса.
Наше воззрение, так или иначе, все формы и отношения в мире выстраивает согласно иерархии, и воплощает их в пирамидальные конструкции. Где непременно должно быть основание, и вершина, – пик. Так рождаются доминанты. И так человеческий разум провозглашает собственную доминанту над миром, олицетворяющую его сакральную глубоко имманентную власть над ним. Человек считая себя вершиной разумности, наблюдает мир в одном фокусе, и не желает принимать во внимание ничего, что, так или иначе противоречит этому фокусу. И главными причинами этого являются доминирующие установки «рационально-аналитической ганглии» его сознания. «Ганглии», которая накладывает на всё, и вся свою печать, свою точку зрения, свою форму обзорности и образности. И, будучи уверенной в собственной доминанте, постоянно старается укрепить эту свою власть. Но её образ воззрения, есть линия, – тропинка, в отличии от «идеальной ганглии» сознания, где образ воплощается в широкое поле. И хотя рационально-аналитическое мышление постоянно ловит себя на «ошибочном», (ибо тропинок может быть бесконечно много), её уверенность в собственной доминанте нисколько этим не умаляется.
«Поле», присущее воззрению «идеальному», в отличие от рационально-аналитических тропинок в отдельно взятом индивидууме всегда одно, и главное – неповторимо, и потому несравнимо. И только «рационально-аналитическое воззрение», в силу уверенности в собственной правоте,