Забытые генералы 1812 года. Книга вторая. Генерал-шпион, или Жизнь графа Витта. Ефим Курганов
этого варианта заключалась в следующем: ладно, оставляем вам Пруссию, но слегка подрезать ей крылышки всё ж таки придётся – из одного её края образуем Вестфальское королевство, а из польских земель, отошедших прежде к Пруссии, образуем Герцогство Варшавское.
И это нашему государю пришлось уже принять, тем более, что Бонапарте оторвал от Пруссии и бросил нам худородный кусочек – Белостокскую область.
Мне этот второй вариант, кстати, сразу же не пришёлся по душе, и даже очень. Ну, Белосток – это жалкая подачка, но дело даже не в этом.
Совершенно ясно, что отторгнутые от Пруссии области прямо попадают в самую прямую зависимость от Бонапарте. Так что с образованием Герцогства Варшавского наглый корсиканец получает окно в нашу империю, и вот уже опасно, и чревато плохими последствиями.
Об этом я уже не мог смолчать, и изложил государю прямо свою точку зрения. Александр Павлович признал мою правоту, но вместе с тем прибавил, что не может же всё время отказываться от предложений, которые делает Бонапарте, тем более, что все эти предложения сопровождаются дарами.
Что на это мог отвечать я Его Величеству? Только согласным кивком головы, что я и сделал.
Однако мне сразу было понятно, что за согласие государя с планом Бонапарте нам всем ещё придётся расплачиваться, и достаточно тяжело. Создание Герцогства Варшавского есть самый настоящий удар по российской империи. Было ясно, что там Бонапарте сосредоточит целые отряды своих лазутчиков.
Признаюсь, я совсем не предполагал при этом, что за это согласие государя, которое я всё же малодушно одобрил, придётся расплачиваться и лично мне самому.
Конечно, истинная верность своему государю и потворствование ему есть вещи совершенно разные, но тогда, в 1807 году, я ещё не решился это признать пред самим собою. Осознание верных форм своего верноподданничества пришло у меня гораздо позже. Но сейчас вернёмся в Тильзит, ставший обиталищем для двух императоров двух величайших империй.
Итак, независимо от того, где Александр Павлович встречался с Бонапарте – у себя или у него, – он заходил ко мне, и тут начиналось обсуждение собеседований двух императоров. Оно, как правило, бывало не очень долгим (длилось минут тридцать, не более), но зато чрезвычайно содержательным.
Но собственно, сидя у меня в комнатке, мы в основном предавались более или менее общим рассуждениям, затем переходили в императорский кабинет, выпивали по паре стаканов липового чая. После чего государь призывал своего адъютанта фон Ливена, и мы отправлялись в Тильзитскую крепость, сопровождая его величество на возобновившиеся шахматные турниры с бургомистровой дочкой.
И уже на возвратном пути, государь усылал вперёд своего адъютанта, и тут-то мы по-настоящему и предавались детальнейшему обсуждению собеседований Александра Павловича с Буонапарте.
Так продолжалось две недели, вплоть до июля 7 дня 1807 года, когда был подписан мирный сепаратный договор с французскою империей.
Да, каждую буквально ночь,