Кто они такие. Габриэл Краузе
тексты. По-любому. Он познакомил меня со Снайпером, когда зависал у сестры в Килберне – набрал мне и сказал, подруливай сюда, я тут с сеструхой и ее парнем. Свояк свояка – так мы со Снайпером и познакомились. Он словно увидел что-то в моем взгляде, услышал в голосе и понял, что я знаю кое-что о жизни. Снайпер настоящий стрелок с юга. Он состоит в ПКД, а это в наше время – одна из крутейших южных команд, одна из крутейших в Лондоне, без базара. Короче, мы познакомились через Грима, выкурили пару косяков и не только, обменялись номерами, и в следующий раз, когда Снайпер приехал в Килберн, он позвонил мне и сказал, йо, брат, заглядывай ко мне в Холидэй-инн, если свободен.
У Снайпера в номере шампунь и бренди на столе. Пока мы курим косяки, а над головами у нас клубятся сизые нимбы, я рассказываю всю эту дикую историю с Даффи и Кейном, и Тазом.
Мой кореш в этом вообще не рубит, говорю я. Не смог даже достать мне годную волыну.
Я это могу, брат, говорит Снайпер.
Богом клянешься?
Жизнью мамы, брат. Хочешь девятку, да?
Ага, братан. Или двадцать второй, на крайняк.
Дай пару деньков, и я тебе звякну.
Через пару дней звонит Снайпер.
Йо, кореш, говорю я, что хорошего?
Ага, кузен, все путем. Слушай, 22-летку я тебе не достану, но другая у меня.
Зуб даешь? Какая?
Девка, кузен. Две с половиной штуки. И она тихоня. При ней, типа, десять карамелек в пенале.
Ни слова больше, брат, говорю я. Бери ее с собой, лавэ у меня при себе.
Вот так в итоге у меня появилась своя волына, свой ствол, свой карабин. Звезда 9-мм с глушителем в комплекте и десятью пулями в обойме. Теперь я готов мстить, если придется, я могу сам диктовать условия, если нужно, я могу сам за себя постоять. И по-любому, не стану врать, одна из главных причин, зачем я хотел пушку, это чтобы просто узнать, каково это, стрелять в человека. Один раз. По-взрослому.
У Тамики
Лучше выну меч;
и, если враг, как я, меча боится,
он тут же одуреет.
Я засыпаю у Тамики, сидя в кресле, и, хотя джинсы на мне только из химчистки, они уже пропахли шмалью, которой прокурена хата.
Когда я заимел ствол, Кейн познакомил меня со своим братаном, Недобрым. Недобрый услышал, как я чеканю рэп на ритм, гремевший из коня, когда мы стояли на парковке в одном квартале на Чарч-роуд.
Кругом рамсят быки, решая, кто у них пахан,
А я с прибором клал на весь их балаган,
Суровый северо-запад сделает вас на раз-два,
Моя исламская братва сожрет вас даже в рамадан.
Ну, ты ебанат, сказал он. Зачем ты тусишь с этим фуфелом, Тазом?
Недобрый. Волосы зачесаны точно черный костер, а лицо – гордость Древнего Египта. Глаза у него не смеются. На левом бицепсе толстый шрам, след от ножа. Когда перо вошло, говорит он, я такой, ты чего хочешь, старик? Разве не знаешь, так никого не убьешь? Затем я вытащил перо из