Стеклянный меч. Виктория Авеярд
воздуха.
Но единственный ответ – это лицо Килорна, который смотрит на нас из-за стекла. Из кулака свисает ключ, на лице – что-то среднее между угрюмой ухмылкой и рыданием.
«Прости», – беззвучно произносит он, и за стеклом появляется Озерный солдат. За ним следуют другие; они окружают полковника. Он довольно улыбается, совсем как Фарли на фотографии, и я начинаю понимать, что произошло. У полковника даже хватает наглости смеяться.
Кэл тщетно бросается на дверь, ударившись плечом о толстое железо. Он ругается от боли, бранит Килорна, меня, остров, себя. Но я едва слышу его: в моей голове звучит голос Джулиана.
«Кто угодно может предать кого угодно».
Не успев задуматься, я призываю молнию. Мои искры освободят меня и превратят смех полковника в вопли.
Но искр нет. Ничего нет. Черная пустота.
«Как в камере, как на арене».
– Молчаливый камень, – говорит Кэл, тяжело привалившись к двери. Окровавленным кулаком он указывает на пол и на потолок. – Там Молчаливый камень.
«Чтобы лишить тебя силы. Чтобы ты стала такой же, как они».
Наступает моя очередь бить кулаками по окну. Я целюсь в голову Килорна, но ударяю по стеклу, не по телу, и слышу лишь легкое похрустывание собственных костяшек, а не его тупого черепа. Несмотря на то что нас разделяет стена, Килорн морщится.
Он старательно отводит глаза – и вздрагивает, когда полковник кладет ему руку на плечо и что-то шепчет на ухо. Килорну остается лишь смотреть, как я издаю нечленораздельный вопль отчаяния, и моя кровь смешивается на стекле с кровью Кэла.
Красное сливается с серебряным в нечто темное.
Глава 8
Ножки металлического стула скребут по полу – это единственный звук, который раздается в нашей квадратной камере. Второй стул валяется в углу, перевернутый и сломанный (его бросили об стену). Кэл успел натворить дел в камере, до того как я сюда попала, он попортил мебель, но на стене осталась одна-единственная царапина, чуть ниже окна, в том месте, куда пришелся удар углом стола. Лично я считаю, что ломать вещи бесполезно. Вместо того чтобы тратить энергию, я ее берегу – и усаживаюсь в середине комнаты. Кэл ходит туда-сюда перед окном, как зверь в клетке. Он скучает по своему огню.
Килорн и его новый друг полковник давно ушли.
А я поняла, кто я такая – глупая рыбка, которая из одной сети попадает в другую и никак не усвоит урок. Но по сравнению с Замком Солнца, Археоном и Чашей Костей этот бункер – сущий праздник. И полковник – ничто по сравнению с королевой и строем палачей.
– Лучше сядь, – говорю я Кэлу, наконец утомившись от его навязчивых движений. – Или ты хочешь протереть ход в полу?
Он досадливо хмурится, но все-таки перестает метаться. Вместо того чтобы взять стул, принц приваливается к стене, как упрямый ребенок.
– Начинаю думать, что тебе нравятся тюрьмы, – замечает Кэл, рассеянно постукивая костяшками по стене – И что в отношении мужчин вкус у тебя весьма сомнительный.
Этот упрек ранит больнее, чем я думала. Да,