Опыты литературной инженерии. Книга 2. Александр Гофштейн
вздохнул подводник.
Начопер принял стойку легавой:
– Второй идет, слушайте!
Все навострили уши. И правда, сквозь плеск не успокоившейся реки донеслось равномерное урчание дизеля.
– Толкач, – уверенно определил начальник ГИМС.
И этот буксир прошел мирно, хотя напряжение на берегу по-прежнему было высоким. Луна переместилась к югу, лунная дорожка исчезла. Река стала мрачной и неприветливой. Костер догорел, дрова закончились. Гриша похрапывал внутри машины. Комары зверели все больше. Третий буксир встретили без особого испуга. Буксир протарахтел не по фарватеру, а гораздо ближе к дальнему берегу, едва ли не по вешкам.
– Пьяные на борту, сволочи, – не сдержался подводник.
– А что сделаешь, – равнодушно заметил начопер, – на их зарплату одна радость – выпить. Ничего на реке не украдешь, и шабашки никакой нету!
– Все равно, – несогласно мотнул головой начальник ГИМС, – дисциплина на воде нужна! И неважно где – на море, на реке… А как потопит он свой пароход? Да с экипажем? Под водой только рыба себя нормально чувствует.
– Какой там у него экипаж? – возразил начопер. – Сам – шкипер и швартовый матрос. Вот и весь экипаж.
– У матроса тоже, может быть, и жена, и детишки есть, – не унимался начальник ГИМС. – А то напился шкипер и гоголем скачет!
– Да ладно вам, – примирительно вмешался военком. – Я подумал, что, наверное, стоит послать все это куда подальше! Не взорвалась под третьим буксиром, то какого лешего ей рваться под четвертым или двадцать четвертым?
Подводник в фуражке с белым верхом призадумался:
– А может быть, Иван Михайлович, вовсе никакой бомбы не было? Ты меня понимаешь? Вы приехали по сигналу, а бомбы нет. Смыло на глубину. Или она тому пацану привиделась? Что он в бомбах понимает? Может, это и не бомба была, а ресивер от камаза?
– Не было бомбы, товарищ полковник, – обрадованно подтвердил приснувший было зам. – Мы с вами сигнал проверили. Информация не подтвердилась!
Небо на востоке посветлело. Луна сбавила интенсивность подсветки. Откуда-то из-за дач выполз язычок утреннего тумана, испугавший комаров. На шум из тумана, как привидение, нарисовался вчерашний бородатый дед-лодочник. Наверное, в утреннем покое у Днепра звуки голосов разносились достаточно далеко. Дед вместо приветствия хрипло завопил:
– Как бомбы не было? А те гривня пятьдесят, что ты недодал? Мне как, простить тебе предлагаешь?
Дед решительно шел к военкому. Начальник ГИМС, не зная предыстории, с недоумением наблюдал за происходящим.
Приблизившись, дед-лодочник вытянул указательный палец в направлении зама:
– Или я ему, подлецу, мало вломил за то, что он лодку спереть хотел?
Военком с лицом сомнамбулы полез в карман и добыл оттуда сложенную вдвое десятку. Дед ловко выхватил бумажку из руки военкома и дематериализовался.
– Что это было? – спросил ошарашенный начальник ГИМС.
– Явление Христа народу, – ответил за военкома