Опыты литературной инженерии. Книга 1. Александр Гофштейн
что это такое – глыба флюорита весом сорок килограммов?
От места, где так хорошо начинался обед, до города с флюоритовым кладом около тридцати километров. До конца рабочего дня друзья прибыли к месту дислокации и занялись поиском завода, железнодорожного пути и прилежащей к нему канавы. По ходу поисков выяснилось, что место, на котором, по воспоминаниям друга, находились гаражи, теперь застроено чем-то другим и основательным. Железная дорога как ориентир тоже исчезла, так как огромный когда-то завод сократился до размеров двух еле теплящихся цехов и в железнодорожном транспорте не нуждался. Канава, если и была, то ее следовало бы поискать прямо на месте, но доступ к нему был надежно перекрыт заборами той же застройки.
Стоя у щели в заборе, мой друг и друг моего друга поочередно пытались найти признаки столь желанной канавы.
Из криво сколоченной будки при закрытых железных воротах вывалилась толстая баба с красным, видимо, от непогоды, лицом и стала активно пресекать попытки друзей разглядеть что-то для себя полезное через щель в заборе. Мой друг, имея интеллигентную наружность, подтвержденную седой профессорской бородкой, начал что-то невразумительно врать-лепетать про внучку, которая-де где-то учится, и ей позарез нужны образцы шихты, которой, как он помнит, полстолетия назад здесь лежали горы.
– Знать ничего не знаю, – вопила баба, порываясь достать из угла будки увесистую палку. – Убирайтесь с казенной территории, алкаши недопитые, а то сейчас же вызову полицию!
Уж кем-кем, но недопитыми алкашами друзья сроду не были, поэтому убойной формулировкой бдительной бабы были сражены наповал и вынуждены отступить, не теряя достоинства.
Легко можно догадаться, что страсть коллекционера, любителя минералов и приключений у друга моего друга осталась неудовлетворенной и требовала немедленных действий, именуемых военными как «глубокий обход». Друзья сели в «тойоту», в багажнике которой в ожидании добычи притаилась тачка, и отбыли сначала на юг, потом на восток, а уж потом на север, по кривой колее в лесопосадке, вдоль когда-то существовавшей железнодорожной ветки.
Вдоль берез и ракит, через лужи и колдобины им удалось продвинуться в верном направлении почти на километр. Мой друг непрерывно умственно напрягался, вызывая из памяти картины далекого буйного прошлого, когда, по его утверждению, флюорит можно было таскать с завода хоть тоннами. Сейчас от слабых признаков канавы друзей отделяли фрагменты изгороди из проржавевшей, черной колючей проволоки, неопрятными клочьями свисавших со скособоченных деревянных опор.
К общему счастью, в голове моего друга какие-то важные ориентиры сошлись. «Тойота» остановилась, и из нее была выгружена тачка, истомившаяся в ожидании. С позиции в облезлом ивняке наблюдалась та самая зловещая будка, где притаилась, возможно, нетрезвая баба. Сорок лет для настоящего геолога-поисковика вовсе не помеха. Память точная, как швейцарский хронометр, а глаз востер, как