Опыты литературной инженерии. Книга 1. Александр Гофштейн
подвесить флягу с нечистотами на железнодорожный костыль, потребовалась вся энергия, запасенная за всю предыдущую жизнь. При выполнении этой операции главное, что нужно было соблюсти – не расплескать содержимое фляги себе на голову!
Ювелирной работы потребовало погружение шланга во флягу, заполнение его с помощью резиновой груши и закладывание конца под клапан пижонской прорези в дверях с бронзовым окаймлением, на котором в отчаянном отрицании творимого действия категорически значилось:“Listyigazety”. Партийный дом был когда-то польским, но надпись была всем понятна без перевода. Все трое припали ухом к дверям. На той стороне прослушивалось слабое журчание неиссякаемой струи, так как на полу, наверное, лежал мягкий коврик.
Мстители спустились на первый этаж, легко открыли изнутри подъезд и вышли на волю, прямо в объятия наблюдателей. Первым делом выбросили вонючую резиновую грушу, а потом облегченно засмеялись. Сорок литров композиции из городской канализации не подарок даже для большой четырехкомнатной квартиры! Если отчерпать, промокнуть и подсушить что-то и удалось, то запах фирма «Вендетта» гарантировала как минимум на полгода вперед! Что уж тут говорить о реакции папаши-перца и о причинении им ущерба телесному и психическому здоровью собственному дитяти!
ЖП на это раз предпочитал оставаться на ногах всю неделю. Видимо, партийный папаня постарался на всю катушку! На глазах всего класса оптимизм ЖП падал на глазах. Он грубил учителям, нахватал двоек и по малейшему поводу впадал в истерику. А специфический запах, который неотвязно сопровождал его, заставлял сторониться даже учеников младших классов, по природе не отличающихся обостренным обонянием. Сосед по парте откочевал куда-то, сославшись на аллергию.
Заключительный этап вендетты был назван загадочным старорусским словом «Офеня», что означало «торгаш вразноску и вразвозку». В подъезде ЖП инженерной службе фирмы «Вендетта» пришлось снова потрудиться – отремонтированный домофон окончательно порушить и открыть доступ для всех желающих к благословенному источнику благ.
Подготовка к третьему и главному этапу операции несколько затянулась. У нашей одноклассницы Гали Чугай дома была пишущая машинка, а Галя состояла членом комитета мести. Заметьте, я пишу о тех временах, когда пишущая машинка в личном пользовании встречалась реже, чем антикварный сервиз китайского фарфора. Мама Гали зарабатывала на жизнь тем, что перепечатывала на пишущей машинке чужие диссертации.
Вспомните или расспросите знающих людей про лихие девяностые! Кто мог всё, а кто (а таких было подавляющее большинство) не мог ничего! Ни поесть, ни попить, ни продать, ни купить в традиционных пунктах обеспечения жизнедеятельности. Некоторые бытовые вещи мы видели только в кино, и самым привычным в те годы было ощущение дефицита всего и вся. Не было в природе продуктов, ниток, туалетного мыла, посуды, музыкальных инструментов, швейных машин, обуви и много-много чего другого. Скорее