Мы умели верить. Ребекка Маккай
принес пару буклетов из галереи, – сказал он.
И развернул один на кофейном столике.
– Ох, милый, – сказала Нора, – у меня, кажется, нет очков для чтения. Ты бы сам мне рассказал. Студенты к вам ходят? На примете у них ваша галерея?
– Более того, – сказал Йель, – у нас бывают и аспиранты, и специалисты по искусству имеют возможности…
Но тут донеслись голоса с крыльца. Йель и Сесилия встали, чтобы поприветствовать адвоката. Стэнли был высоким, седовласым человеком с лицом диктора новостей и кустистыми бровями.
– Дражайшая моя! – сказал он Норе.
У него был звучный голос. Легко можно было представить, как он сообщает слушателям, что акции падают или что на Синайском полуострове погибли пятнадцать человек.
Йель заранее напрягся, когда их представили друг другу, и не зря. Стэнли хлопнул его по спине и сказал:
– Серьезно! Ты там был? Это что-то: Йель в Йеле[33]. Или ты из Гарварда? Йель идет в Гарвард!
– Мичиганский университет, – сказал Йель.
– Должно быть, разочаровал родителей!
– Это потомственное имя.
Вообще-то, Йеля назвали в честь тети Яэль[34], и ему было лет шесть, когда он усвоил, что лучше никому не говорить об этом.
Следующим делом Стэнли повернулся к Сесилии, театрально смерив ее взглядом с головы до ног, и Сесилия проворно вступила в разговор, пока он не отвесил ей какой-нибудь комплимент.
– Сесилия Пирс, начальница отдела отложенных пожертвований при Северо-Западном университете. Мы рады, что вы смогли приехать.
Стэнли, как они узнали, проживал в Стерджен-Бэй и был давним другом семьи. Когда он взял чашку, она показалась наперстком в его большой руке. Узнав, что он специализируется по завещаниям, Сесилия сникла. Йель понимал, что единственное, на что она еще могла надеяться, так это на то, что они будут иметь дело с адвокатом по делам о разводе или с каким-нибудь стервятником[35].
Но, едва они снова уселись, Стэнли разбил вдребезги эту последнюю надежду Сесилии, но все еще не Йеля.
– Наша мисс Нора, – сказал он, – творит bono pro bono[36].
– Стэнли! – Нора вспыхнула, польщенная.
Йель почувствовал, что скользнул вниз к середине дивана, когда Сесилия перестала держаться за свой подлокотник, признав поражение.
– Я бы хотел поговорить о предметах искусства, – сказал Йель.
Дэбра опередила свою бабушку, сказав:
– Прежде всего, здесь у нас ничего нет. Все в банковском сейфе.
– Это хорошо. Очень умно.
– И она не хочет проводить оценку.
В ее голосе слышался гнев. Ну еще бы. Бабушка, предпочитающая услуги бесплатного юриста, вряд ли оставит в наследство что-то кроме безделушек и, может быть, этого домика. И при этом от Дэбры, предположительно, уплывет целое состояние в виде произведений искусства.
– Окей. И проверка подлинности также не проводилась?
– Мне не нужна никакая
Адвокат, защищающий жертв несчастных случаев и получающий гонорар только в случае победы.