Проект «Изоляция». Кирилл Шарапов
мощным взрывчатым веществом, превосходящим пластид и тротил в пять раз, его можно пробить. Фактически костюм превращал человека в живой танк. Только один недостаток был у него: максимальная скорость, которую смог развить в нём Молот, была всего восемь километров в час, что лишь ненамного превысило скорость среднего пешехода. Кроме того, если костюм оставался совсем без энергии, снять его было невозможно. Да и о любых акробатических трюках, к коим привык майор за годы войны, можно забыть. Максимум, что можно проделать в этом танковом каркасе, было встать на колено и залечь. Но даже это нельзя проделать быстро. Вердикт майора был категоричен:
– Для штурмовых групп годится, но только для отделения с тяжёлым стрелковым вооружением, дабы отвлечь на себя противника и поддержать огнём, подавив огневые точки. Лучшее применение подобного снаряжения – оборонительные действия и патрулирование.
Зато штурмовой комплект привёл Молота в восторг – лёгкий костюм, состоящий из штанов и куртки камуфляжной расцветки, сделанный из новейшей арамидной ткани, выдерживающий попадание из крупнокалиберного пулемёта с расстояния в пятьдесят метров. При попадании пули область попадания твердеет, и искорёженный кусок металла рикошетит от бойца. Это стало возможным с использованием новейших нанотехнологий, что, в принципе, майора не интересовало: он испытал костюм на манекене и остался доволен. К тому же у костюма было множество плюсов: гибкий, снабжённый термопрокладкой, позволяющей постоянно поддерживать температуру тела, в ткань вшиты искусственные мышцы, силы которых хватит, чтобы пятнадцать часов нести на себе груз в восемьдесят килограмм и бежать со скоростью больше тридцати километров в час.
– Сколько у нас таких? – спросил он у Артёма.
– Немного, чуть больше трёх десятков, точно не помню, – отозвался начальник СБ Ковчега. – Мы забрали всё, что были изготовлены на данный момент. Знаешь, сколько эта игрушка стоит? В готовом полном варианте два миллиона. А экзоскелет три. Хотя кому были нужны деньги на тот момент? Академия бросила все средства на ковчег, всё, что удалось скопить, иногда продавая передовые разработки на Запад. Но это тоже невелика потеря, идею продали, но что делать с идеей мёртвому человечеству на куске космического шлака? Как-то один из организаторов ковчега обмолвился, что на проект истрачено больше десяти триллионов долларов. Короче, мы скупили всё, что могли, все новейшие разработки, все самые лучшие образцы, изобретённые в последнем десятилетии. Была бы у нас ещё пара лет, то ковчег бы унёс с собой не тысячу, а десять тысяч людей, и не такую бы площадь занял, а в десятки раз больше.
– Мне почти всё понравилось, – подвёл итог майор, – кроме костюмов-невидимок. Ни хрена не работают: в ночи в них можно потеряться, а днем всё равно огромное мутное пятно. Как оргстеклом прикрыто, словно человек постоянно в молоке ходит. На солнце в нём делать нечего.
– Знаю я про этот дефект, – отозвался Артём, наконец избавившийся от «хамелеона» и возвращая его на тележку. – Учёные