Ворриор и Пиас. Гнев богов. Стелла Так
По крайней мере, таков был план, пока ты не ворвалась в мою жизнь, – тихо ответил он.
Долгие секунды я пялилась на него, как вдруг он снова открыл рот.
– Если бы я мог чувствовать, то ненавидел бы самого себя. И с радостью убил бы. Но тогда проклятье перешло бы на Чейна, а это еще хуже, чем все, что я делал раньше. Я решил вопрос быстро и безболезненно. Он бы не справился с этим. В отличие от меня, у него была душа. Его бы проклятье свело с ума и заставило страдать.
– Чейн? Почему? – все, что он говорил, было будто бессмысленным. Значит, Чейн был Танталом? А Брейва это проклятье не затрагивало? Вероятно, нет. Брейв был только наполовину братом Пиаса, а проклятье, судя по всему, накладывалось только на Танталов.
Зубы Пиаса сверкнули, когда он зарычал.
– Я не хотел этого делать, но пришлось. Ради защиты всех остальных.
– Ты убил его, – пробормотала я.
– Это было благословением для всех. Если бы я дал слабину и с самого начала положил конец своим страданиям, всему Тартару пришлось бы поплатиться за это. Кто-то должен был взять на себя бремя проклятия, и я сделал это, хоть мне и пришлось взвалить на свои плечи эту вину. Я хотел поступить правильно.
– Но… но Чейн! – больше я сказать не могла.
Пиас сглотнул.
– Я не мог остановить это. Проклятье принуждало меня. Сводило с ума и терзало многие десятилетия. Я должен был положить этому конец, иначе оно уничтожило бы всех нас.
Я промолчала, только стояла рядом с ним, словно пронзенная молнией, и ничего не чувствовала. Мой взгляд скользнул к обезглавленному Вирусу. Голова лежала, отвернувшись лицом в другую сторону, а грудная клетка поднималась и опускалась от дыхания, которое уже давно должно было прекратиться. Он жил, ведь был бессмертным. Я впервые увидела в этом проклятье. Он и Чейн никогда не умрут, если Пиас не уничтожит их здесь и сейчас. Окончательно.
Пиас, казалось, думал о том же, потому что решительно поджал губы.
– Ты можешь ненавидеть меня, Ворриор. Я все равно не заслуживаю твоей любви. Но я должен покончить с этим. Мы должны свергнуть богов, а после я исправлю свои ошибки. Обещаю, – серьезно сказал он, направляясь к Вирусу, оставив меня позади.
Должна ли я что-то сделать? Но что?
Пиас вступил в блестящую лужу крови Вируса. Он отражался в ней, когда опустился на корточки. Вокруг его рук играло электричество. Губы Пиаса зашевелились, когда он заговорил с Вирусом. Я ничего не понимала, но пальцы обезглавленного тела дрожали. Электричество Пиаса сверкнуло, молнии зашипели и зажужжали, образуя длинное копье, которое он крепко сжал. Напряжение наполнило все вокруг запахом озона, и волосы на моих руках встали дыбом. Я не хотела смотреть на богов, но не могла отвести взгляд. Пиас взял пустой конец цепи. Она явно реагировала на него, потому что натянулась и обвилась вокруг запястья. Проклятье плотной слизью стекало вниз по звеньям, сталкивая Вируса с неизбежной судьбой. Я уже чувствовала запах жженой плоти, но вдруг услышала, как капля горячей крови падает на бетон. Пиас ахнул. Я замерла. Мы оба смотрели на кинжал,