Висталь. Том 2. Текелински
толкает его к пропасти. И большинство своих неприятностей, он испытывает именно от своих заблуждений, что порождаются этими необузданными желаниями.
Но это – его природа…, и общая фатальность его бытия, также необходима, как необходимо любое возникающее на полях этого бытия, локальное явление. Человек – лишь сегмент. Но именно на этом «сегменте», держится вся наша цивилизация…, впрочем, как и природа в целом. Ибо, при всей своей не подчинённости природы, человеку, именно он является, как «огнивом», так и «пожарным рукавом» этого мира.
Живописнейший закат Африканского континента, вызывал ностальгические чувства у всякого путешественника, волей случая, оказавшегося здесь. Висталь поблагодарил своего собеседника, и откланявшись, направился в прерию, навстречу этому неповторимому пейзажу, что красно-жёлтыми красками заполнял ландшафт. Он, в силу своего темперамента, и выработанным веками, привычкам, не мог долгое время оставаться на месте. Желание менять без конца декорации, было главным мотивом его жизненного пути.
Москва
Самые Великие вещи на земле, в тоже время, самые незаметные. По-настоящему поворотные, и судьбоносные события, не замечаемы, и представляются на первый взгляд, чем-то обыденным, и незначительным. Самые Великие люди, в тоже время, самые скромные, и неуверенные в себе…, люди без конца сомневающиеся, и не доверяющие собственным чувствам, и умозрениям.
Время, необходимо расставляет всё и вся, на свои места. И это действительно так. Только с высоты прошедшего времени, вся палитра человеческого бастиона, представляется в его действительном, наиболее близком к правде, наиболее рафинированном свете. На белом свете ещё ничто, и никогда не сохраняло свою маску длительное время. Всё чужеродное всегда сбрасывалось плотью реальности, и всякая надутая, неестественная оболочка, слетала вместе с осенним листопадом, оголяя всё действительно реальное…, и правда жизни выступала неоспоримым естеством своего бытия, огорчая, или радуя своих наблюдателей…, но всегда приводя, в конце концов, к неминуемому удовлетворению.
Жизнь Висталя, была похожа на жизнь всякого обывателя. Ведь он мог быть единовременно только в одном месте. А это значит, что все иные места, ущербной нитью проходили через его сердце, и убеждали в том, что он находится не там, и не в то время…, что его корабль плавает не в тех водах…, что самые значительные, и по-настоящему великие события остаются за его кормой…, что самые, ныне освящённые значимостью места, остаются без его внимания. Жизнь же, настоящая её интерпретация, её самая значительная, центральная полисфера, проплывает за горизонтом…, и даже коснутся её, не представляется возможным.
Но иногда, приступы самоуверенности посещали и его сердце. И он в полном убеждении, что мир крутится вокруг него, что это он вершит судьбы мира, и самый главный трон жизни находится под ним, получал инъекции тщеславия, и гордыни…, и вся палитра мира вдруг радугой разворачивалась