Осенний лист, или Зачем бомжу деньги. Владимир Царицын
крикнул Сидоров, и клубок, состоящий из двух женских тел, распался на две половинки.
Половинка, которая была Александрой Толстун, упала на пол, за кровать, но через секунду подняла голову и заморгала глазами. Вторая половинка, которая была Ариадной, натянула на себя простыню с поспешностью целомудренной невинности.
– Ты?..
– Как в анекдоте: муж раньше времени вернулся из командировки.
Любовница жены выползла из-за кровати, и собрав разбросанную на полу одежду, не произнеся ни слова, выскочила из спальни. Сидоров посторонился, пропуская рыжекудрую лесбиянку, и посмотрел ей вслед. Тело у Александры Толстун, несмотря на возраст, было стройным и гладким, как у модели, а на ягодицах розовели овальные пятна.
«Что им, мужиков не хватает, что ли?» – подумал он как-то отвлечённо, не об Александре, и не об Ариадне – обо всех лесбиянках, вместе взятых.
Потом закурил и сел на край кровати, но тут же подскочил, словно постель была заляпана краской, и он боялся испачкаться.
– Кто кого совратил? – спросил он просто так, ведь что-то надо было говорить, молчать в этой ситуации было бы совсем глупо.
Но и скандалить, в общем-то, не хотелось.
Ариадна промолчала.
– Даже соврать ничего не хочешь?
– Прости, – выдавила из себя Ариадна, – я такая…
– А зачем ты такая за меня замуж вышла?
– Хотела свою природу изменить…
– Не получилось?
Ариадна отрицательно качнула головой.
– Да-а-а, – задумчиво изрёк Сидоров, – природу не изменишь.
С разводом он тянуть не стал.
После Ариадны он решил, что больше никогда не свяжет свою жизнь узами брака. Женщин у него было в избытке. Были и вдовы, и разведёнки. Были соседки и сослуживицы. Случайные знакомые и знакомые его друзей. Были женщины, намного старше его, и совсем молоденькие и малоопытные в вопросах секса девчушки, выпускницы ВУЗов, молодые, так сказать, специалистки и даже студентки. Были и те, что за деньги, и те, которым был интересен сам процесс. Была даже одна крупная специалистка в области тантрического секса.
Но такой, как Катерина, у него никогда не было…
2
– Где это мы? – спросил Альфред, когда Сидоров подвёл его к двери в бывший кабинет начальника взрывного цеха.
Всю дорогу до приюта бомжей он брёл, как зомби, держась за рукав Сидоровского бушлата и механически переставляя ноги. Пока шли через развалины, а потом по цеху, он стал понемногу приходить в себя. На площадке второго этажа, перед дверью в приёмную, остановился и тупо уставился на пожелтевший от времени плакат с частично стёршейся надписью: «Наша цель – коммунизм!». Под этими словами находилась надпись, сделанная несколько позже – буквы яркие, но неровные. «Я (сердце) коммунизм», – было написано и нарисовано под лозунгом.
– Это мой дом, – пояснил Сидоров, – я здесь живу.
Снизу послышались тяжёлые