Приключения волшебника Лексикона. Никита Замеховский-Мегалокарди
кричало слово, оттеснённое рычащей толпой.
– Когда она наклонилась попить воды, – закричал в ответ, сложив руки рупором, волшебник, – то увидела в озере своё отражение!
– И?
– И оно ей не показалось красивым!
– А что же делать?!
– Что делать?! Пора появиться ещё одному слову! – прокричал волшебник, скатил себе в ладонь росинку с листа, поймал в неё отражение полуденного солнца и прихлопнул сверху другой ладонью!
Ровно одно мгновение ничего не происходило, но потом вдруг прямо на траве появилось ещё одно слово с чистыми, лучистыми глазами и волосами до плеч.
– Держи! – прокричал волшебник, бросая ему в руки бубенчик. – Это твой, трезвонь и называй своё имя!
– Кому, кому именно? – задорно закричало слово, устремляясь к толпе рычащих и размахивающих дубинами древних людей.
– Вон той первой, у воды! – кричал в ответ волшебник. – Да не той, хотя ладно, давай этой, но потом вон той, справа!
И новое, молодое слово принялось носиться среди толпы древних людей, звоня в бубенчик и успевая всем шепнуть своё имя.
– Чистота, чистота, чистота, – сначала тихо, но потом всё громче и увереннее шелестело оно в толпе древних людей. – Чистота, чистота…
И вдруг все как один древние люди с этим словом на устах бросились в озеро и принялись тереть друг дружку пучками травы и даже песком, смывая пыль, сажу и грязь так, что брызги летели во все стороны! А потом, когда всё племя чистым вышло на берег, та самая девушка, которая испугалась своего отражения, посмотрела вновь в воду, слегка покраснела и, поправив в волосах косточку, кокетливо сказала:
– Красота – чистота.
– Красота – чистота, чистота – красота, – согласилось с ней племя, а столетний дед в немодной шкуре доисторического ящера поднял палку и провозгласил:
– Красота – чистота, чистота – здоровье.
И с этих самых пор волшебник каждый день создавал по слову, а в иные дни и по два. Все слова оказывались полезны и нужны, лишних среди них не было, а потому разговоры, которыми теперь помимо охоты и работы в поле занимались люди, переставшие уже быть древними, велись без лишних слов.
Мало того, людей на Земле стало больше, и они были не похожи не только цветом кожи или местом жизни. Постепенно и слова, которые волшебник создавал им для общения, так стали отличаться друг от дружки, что даже появились разные языки. И все эти языки волшебник знал, и каждому слову из этих языков был другом.
Слова его видели, он с ними охотно общался, а вот большинству людей на глаза предпочитал не показываться, да и слова учил тому же: слышными быть разрешал, а вот видимыми – нет. А имени у волшебника не было никакого, потому что люди не могли дать имя тому, чего никогда не видели… Но однажды в Древней Греции случилось вот что.
Там, в городе из белого мрамора на берегу синего залива, жил молодой человек, который очень любил слова, старался употреблять их к месту, не бросал на ветер и к речи был внимателен. Его домик под