Моя любовь и другие животные Индии. Ирина Васильева
взвинтила цены. Они окружили нас, требуя больше, на бенгальском и английском языках. Я держалась восточного правила никогда не уступать без торга. Один из них назвал цифру поменьше, и мы взгромоздились на его ржавую тележку. Остальные как сумасшедшие тут же закричали на штрейкбрехера. Наш рикша не мог тронуться с места, а я неожиданно увидела, что один из конкурентов подкрался сбоку и откручивает гайку на колесе, чтобы мы навернулись, когда двинемся с места. Риторическое выражение «вставляет палки в колеса» стало конкретным и приобрело угрожающий смысл. Я не знала, что делать. В воротах, в шафрановых одеждах, появился монах Кави с улыбкой на круглом безмятежном лице и с рдеющей поперек лба тилакой. Он хотел попрощаться с нами и, став очевидцем агрессии против гостей монастыря, изменился в лице. Бенгалец разъяренным тигром прыгнул в толпу рикшменов. Он разнес врагов в пух и прах, закрутил злосчастную гайку крепкими, темными пальцами и вновь превратился в благодушного монаха.
– Ах, какой мужчина! – не удержалась Уджашвари. – Но он же монах.
Рикша старательно крутил педали, тележка благополучно катилась к вокзалу.
Мы переглянулись и вздохнули. Как же хочется побыть слабой, но такая роскошь возможна лишь рядом с защитником.
Может быть, настоящий монах – улучшенный вид человека разумного?
Приехав в Калькутту, отдохнули в зале ожидания, предназначенном для леди. Кое-где сохранилось наследие колониального прошлого. Через несколько часов мы сидели в поезде и любовались пейзажами в окно. Золотистые и розовые утренние туманы поднимались над полями. Безбрежная, горящая на солнце, красная земля, желтые поля горчицы, сиреневые холмы вдали, изумрудные чеки рисовых полей, синие озера, зеленые деревья… и над всем разноцветьем Ориссы голубой бездонный небесный свод, расчерченный полетом птиц и белоснежными перьями облаков.
Один из лесистых штатов Индии, Орисса раскинулась вдоль Бенгальского залива на востоке, а на западе граничит с Бенгалией. Параллельно берегу протянулись горы Восточные Гаты. На склонах невысоких гор буйные муссонные джунгли из тика и сандала. Вечнозеленые деревья, непроходимые влажные заросли перевиты лианами. Равнины сплошь распаханы под посевы риса. Вдоль побережья из окна мы видим мангровые леса. Опираясь на воздушные корни, в воде стоят деревья, как на ходулях.
Добравшись до места, нашли по адресу Чатанья Сарасват матх, показали письмо и поселились в комнатах для гостей. Двухэтажный дом примыкал к саду, и ничто не напоминало монастырь. Просторные комнаты, двуспальные кровати. В саду росли полутораметровой высоты кусты тулси. Одуряющий аромат базилика. Взгляд блуждал по гроздьям кокосов на пальмах. Слышен шум морской волны.
Интеллигентный настоятель сокрушался:
– Надо же, неделю назад я отпустил повара. Монахов и гостей не было, и он разленился. Если бы я знал о вашем прибытии! Что же вы будете есть?
А я обрадовалась – мне надоело монастырское меню. Удалось успокоить расстроенного монаха, сказав, что без труда найдем подходящую еду в городе.
В комнатах