Венец Логоры. Андрей Владимирович Останин
командира слегка даже превосходивший. – Давай откроем! Глянь, пацанёнка жалостью-то как прослабило! Брызжет прямо. Хе-хе-хе! Подлечить надо. Для убедительности, на будущее.
Меченый вздохнул, поглядел в жалобные глаза Ивана, в озорно блестевшие глаза своего бойца и махнул рукой.
– Верёвки из меня вьёте… Ладно, всё равно здесь задерживаться не собирались. За угол только надо спрятаться.
Боец тут же отцепил от пояса длинную, тонкую верёвку, сноровисто привязал к дверце конуры и отбежал за угол, где уже укрылись Меченый с Иваном. Взглядом смешливо плеснул, короткий, белобрысый чубчик грязной ладонью смахнул в сторону.
– Эх, и люблю же я это дело! – воскликнул восторженно, и с силой, резко дёрнул размочаленный конец верёвки.
Грохнуло не то, чтобы сильно, однако, вполне серьёзно. Собачий вой срезало моментально и стихло всё, лишь мелкий песочек шелестел, опадая. Словно дождичек, серо-жёлтый.
– Во-о-от, – поучительно протянул Меченый и ещё раз шлёпнул Ивана по затылку. На этот раз несильно, для порядку только.
– Старших слушать надо, дольше проживёшь.
– Если бы я старших НЕ слушал – дома бы сейчас сидел, а не здесь… подзатыльники получал.
– Ага. Да так бы дураком и остался.
– На Астаре это не смертельно. Но откуда здесь собака, всё-таки, взялась?
– Да увязалась в деревне за каким-нибудь отрядом, дура! – махнул рукой командир. – Ну, они и воспользовались возможностью, закрыли её тут, чтобы весь отряд своим лаем безмозглым не спалила. А на дурака ловушку не поставить – грех великий есть. О генофонде нации заботиться надо! От дураков избавляться.
Вытащил из кармана кусок тонкой проволоки, протянул Ивану.
– На, штаны подвяжи, смотреть на тебя тошно. А собачка красивая была, даром что дура. Лохматенькая, чёрно-белая.
– А это то вы как определили? – изумился Иван.
– Да вон, хвост валяется. Возьмешь на память?
Иван молча помотал головой, стараясь не глядеть в сторону развалин собачьей будки. Отчего-то даже расстрел остатков отряда Лысого не так сильно царапнул, как смерть совершенно незнакомой псины.
* * *
После ночёвки, следуя своей странной логике, Меченый, вместо того, чтобы сломать Ивану руки, развязал их совсем. На удивлённый взгляд парня хмыкнул иронично.
– Ты уже сам понял – в одиночку здесь долго не протянешь. Так что, давай-ка ситуацию резко поменяем. Я, отныне, буду не конвоир, а проводник и, за очень хорошую цену, проведу тебя к твоим сородичам. Договорились?
– Ну конечно! – обрадованно взвился Иван, но Меченый тут же усадил его на место лёгким движением руки.
– А вот забываться даже не думай – руки сломаю! А будешь кочевряжиться – так и ноги тоже. Тут недалеко осталось, донесём, если что.
– Вот умеете вы порадовать! – скуксился Иван, но расстроился не особо.
– Не без этого, – согласился Меченый. – Руки-ноги заживут, зато голова уцелеет. Живому-то всяко приятнее.
– Не поспоришь, –