Венец Логоры. Андрей Владимирович Останин
не дал помереть… А теперь уж, вроде как, обязанность.
Вытащил из своего мешка большой, белый платок, не жалея плеснул на него воды из фляжки и завязал Ивану рот вместе с носом. Одни испуганные, карие глаза остались, над белым срезом ресницами хлопать. В руки сунул два мотка верёвки. Иван такие уже видел. Хитро смотанные, они разворачиваются мгновенно и никогда не запутываются.
– Вниз бегом и лучше вообще не дыши, понял? Верёвки прицепил и обратно! Барахло, если отвалится, не хватай, время не трать. И дышать начинай реденько, когда уж совсем прижмёт, понял?
– А поможет, платок-то? – с глухой надеждой прошамкал из под тряпки Иван.
– Поди знай? На себе не проверял, но люди говорили.
– Угу. А если отраве достаточно просто на кожу попасть?
– Ну-у, – Весёлый ещё раз расквашенным носом хлюпнул. – Тогда, приятно было познакомиться. Давай, покажу, как лучше верёвку цеплять.
Быстро и ловко затянул петлю Ивану на груди, пропустив верёвку подмышками. Пару раз дёрнул, кивнул – надёжно.
– Всё понял?
– Да понял. А может, как-нибудь?..
– Никак, – отрезал Весёлый. – Командир приказал – иди и сдохни! Только сначала задачу выполни, а иначе, тебе и дохлому мало не покажется.
Он вдруг улыбнулся ободряюще, красная блямба носа уморительно сморщилась. Правда, в этот момент обоим не до смеху совсем. Весёлому больно, Ивану страшно.
– Ты обожди помирать-то! Я столько раз тоже собирался, надоело, аж до смерти. Помрём – ладно. А нет, так поживём ещё.
Мутным, голубым глазом подмигнул ободряюще.
– Просто же всё! Глядишь, и понравится. Как мне вот. Хе-хе-хе!
– Ну…
* * *
Скрюченные фигуры быстро приближались. Быстро – это потому, что к ним под горку бежать. А вот обратно уже не так резво будет. Если будет… Три шага тому, Иван солидно воздуху заглотнул, и больше рот разевать не осмеливался. Мокрая тряпка на вдохе жалобно хрюкнула, к зубам испуганно припала, но Иван её быстренько языком наружу выпихнул. Самому бы в какую щель забиться!
Первый боец как упал, так и замер. Видать, в одно мгновение отрава из человека жизнь вышибает, на ёрзанье сил уже не остаётся. Иван быстро протянул верёвку у него под руками, узел затянул, махнул рукой не глядя. Едва дальше двинулся, как захолонуло в груди от неожиданного движения рядом – мертвяк рывками пополз вверх по склону. Сухая трава, щепочки, кусочки дёрна поволоклись за ним, цепляясь за пуговицы, ремешки и карманы застиранного, бледно-зелёного комбинезона. Одна рука хорошо пошла, покладисто, а вот вторая всё норовит ухватить что-нибудь с собой, цепляет, что ни попадя страшно скрюченными пальцами.
Со вторым, тем, что упал первым, не так просто всё сложилось. Он как уткнулся лицом в траву, так и остался лежать вопросительным знаком. А для лучшего хода на спину перевернуть надо. Иван ухватил его одной рукой за рукав, второй за штанину, дёрнул на себя и от натуги половину припасённого в лёгких воздуха выдохнул. Тело подалось неохотно, словно уже на века тут улеглось, лицом вверх повернулось. Иван шарахнулся от взгляда выпученных, бессмысленных