Лейтенант Старновский. Евгений Читинский
с крыльца, и, держа пистолет наготове, но стволом вниз, стал подходить к месту инцидента.
Щёголь капитан как-то сразу сник и скороговоркой стал оправдываться:
– Товарищ старший лейтенант государственной безопасности, этот красноармеец отказывается сдать трофейное оружие и получить штатную винтовку!
– Отказывается, говоришь? – особист подошел к Солнцеву, попутно оценивающе окинув взглядом Орловского и бойца-мотоциклиста.
Солнцева словно молнией пришибло, он стоял, словно парализованный кролик, и смотрел на сотрудника НКВД, как на подползающего огромного удава.
Довольный произведенным на бойцов впечатлением, Егорьев строгим голосом спросил:
– Боец, почему отказываешься? Немецкое оружие лучше нашего? Тебе советская винтовка не нравится?
– Нравится! – только и смог выдавить насмерть перепуганный Солнцев.
– Ну а раз нравится, почему же отказываешься подчиняться старшему по званию? Знаешь, что за это тебе полагается?
– Мне его лейтенант Старновский вручил! Он лично этого фашиста пулей в лоб из пистолета убил! Ровно между глаз! Это его трофей! Он его мне дал для сопровождения пленного!
– Так это, значит, вы доставили пленного немца! – чуть ли не нараспев произнес НКВДэшник.
– Так точно, мы!
– Ты его взял в плен?
– Нет. Наш сержант Васильев! Вместе с лейтенантом…
– Старновским! – подсказал Егорьев.
– Так точно, товарищ старший лейтенант государственной безопасности!
– Значит, говоришь, ваш командир, лейтенант Старновский, этого фашиста вот так прямо между глаз, да в лоб? Он так метко стреляет?
– Так точно! Прямо между глаз. Из «ТТ». Я потом сам смотрел. После боя! Он еще двоих убил! Одного ранил, но я его собственноручно добил!
– Понятно! И сколько же вы трофеев взяли?
– Четыре винтовки, МП-40, и немецкий пулемет, название забыл!
– Молодцы! – задумчиво произнес особист.
– Так это вам хотят присвоить звание ефрейторов? – Егорьев посмотрел на рыжего бойца, а потом на окаменевшего здоровяка Орловского.
– Так точно!
Тут особист обернулся к капитану и бросил сквозь зубы:
– Свободен!
Тот с радостным облегчением чуть ли не бегом прыснул за забор.
Старший лейтенант НКВД достал твердую упаковку папирос «Герцеговина Флор» и по-свойски дружески протянул её солдатам:
– Закуривайте!
Те с замороженными лицами и словно деревянными руками с опаской взяли по одной папироске.
Особист вальяжно щелкнул зажигалкой и дал всем прикурить, а потом и сам с удовольствием затянулся. Прищурил глаза, словно прицеливаясь, и спросил рыжего:
– Ты Солнцев?
– Так точно, красноармеец Солнцев! – вытащив изо рта папиросу, произнес Вася, вытянув руки по швам, чтобы как можно больше потрафить НКВДэшнику. Тому понравилось.
– Можешь теперь себя называть ефрейтором. Я вижу, ты парень не промах, если