Капкан для Терпсихоры. Дарья Щедрина
человека, а Хохолкову уволил.
– Но разве вы не забеспокоились, почему перестала выходить на работу сотрудница, которая до этого была дисциплинированной и ответственной? Может быть, она заболела и ей нужна помощь?
– Забеспокоился, еще как забеспокоился! Я поручил секретарше Инночке, и она все телефоны этой Хохолковой оборвала, даже домой к ней съездила, но никого дома не застала. Так что версия болезни сама собой отпала. Лишь спустя две недели напрасных поисков я подписал приказ на увольнение и то скрепя сердце.
«Колобок» состроил скорбную гримасу и прижал руки к груди, но перебрал немного с трагизмом, и Фёдор ему не поверил. «Плевать тебе, господин Лизоблюдов, на пропавшую девчонку! – подумал Денисов. – У тебя таких, как она, целая труппа. Для тебя, наверное, они все на одно лицо. Одной меньше, одной больше». А вслух произнёс, отставляя пустую чашку на журнальный столик:
– Ну что ж, Виктор Александрович, спасибо, что уделили мне время. Подскажите с кем я могу еще поговорить? Может быть кто-то из артистов, с кем вместе работала Настя, что-то знает про нее?
– Пойдемте, я вас провожу! – радостно закивал круглой лысой головой директор театра. – Сейчас как раз идет репетиция кордебалета.
Они вышли из кабинета и направились куда-то по длинным и узким коридорам. Но вывел Виктор Александрович гостя не к репетиционным залам, где вовсю шла активная работа, а в тихий в этот неурочный час и сумрачный зрительный зал.
Фёдор, не считавший себя театралом, хоть и ходил иногда с сестрицей на спектакли и концерты, раскрыл рот от изумления: пустой и просторный зал поразил его роскошью. В тусклом свете дежурных светильников матово лоснился пурпурный бархат обивки кресел, поблескивали золотом украшенные лепниной стены, вспыхивали алмазными искрами хрустальные подвески светильников и большой люстры под потолком. Под ногами смягчала звук шагов красная ковровая дорожка.
– Нравится? – поинтересовался интимным шепотом господин Лизоблюдов, заметив удивление и восторг на лице гостя. – А вы знаете, что это за здание? Это же бывший великокняжеский дворец. Двадцать лет назад, когда решался вопрос, куда поместить вновь образованный театр, этот дворец был в ужасающем состоянии. Все рушилось: паркет рассохся, со стен сыпалась штукатурка, куски лепнины падали прямо на голову, все коммуникации пришли в полную негодность. Ужас! Но нашелся человек, меценат, Леопольд Теодорович Францев, возглавивший попечительский совет театра. Это его стараниями организовался круг любящих искусство людей, которые вложили немалые деньги в реставрацию и восстановление здания. И вот теперь, – колобок развел руки в стороны, как бы охватывая зрительный зал, обнимая его, – сотни поклонников балета имеют возможность каждый день наслаждаться любимым искусством.
– Да-а, – протянул Фёдор, вовремя сдержав неуместный, но восторженный свист, – впечатляет…
– Пойдемте, я покажу вам в каких условиях