Сборник для Души. Виктория Ли
проведённое под ёлкой в Рождество, казалось очень скучным. Приходили престарелые соседи, две сводные сестры моей мамы и старший брат, который впоследствии умер от рака кожи. Мы собирались за праздничным столом, ели слишком прожаренное мясо телёнка, от которого меня всегда воротило: в будущем я совсем отказалась от мяса. Мы слушали дотошную классику, под звуки которой гости иногда травили пару каких-нибудь заезженных анекдотов прошлого века или вели опостылевшие разговоры о работе, религии и экономике. Помню, как после любой попытки поиграть с местными ребятами родители называли массу причин, чтобы я и вовсе расхотела идти к ним на улицу. «Я расскажу, что тебя ожидает за чёртовым периметром этого дома! – однажды громко сказал отец, как бы подавая пример всем остальным, кто находился в комнате, а это была мама и мой старший никчёмный брат. – За этими грёбаными дверьми находится настоящий ад, где процветают эгоизм, жестокость, бездельничество и разврат. Твои слюнтявые знакомые, которые норовят стать твоими друзьями, попросту „надуют“ тебя с дружелюбием, и ты будешь вспоминать до конца своих дней, как это они так ловко могли прочистить твои ещё „недоспевшие“ мозги и извлечь только свою выгоду. А ещё, дорогая Виктория, они сотрут в тебе все чистые намерения и покажут изнанку этого дерьмового мира и его общества, потому что они ни хрена не разбираются в Библии». Тут мама вступилась со своей правдивой репликой: «Иисус не оставит нас. Он защитит наш дом и нашу семью от этого деградирующего человечества. Убережёт от зла, насилия и разврата». Я смотрела на отца и понимала, что, возможно, всё, что он пытается до меня донести, истинная правда: ведь я его дочь, его родная кровь, его чадо, которое он заботливо старается уберечь от плохого. Я не соответствовала типичным представлениям о нормальном ребёнке, а впоследствии и подростке, плавно переходящем во взрослую девушку. Я была очень сентиментальной, необщительной, замкнутой девочкой, которую никуда и никогда не звали. Любая вечеринка, школьные каникулы, дни рождения и свидания проходили мимо меня: я была как бы изгоем общества. Скажу честно, у меня не было чувства сожаления. Мне всегда казалось, что одной мне было гораздо интереснее, во всех планах моего скудного существования. Вот так моя жизнь, не похожая на остальных, остановилась ещё в раннем детстве. Мама всегда говорила мне, что я особенная, не такая, как все. Я принимала её слова за правдивый комплимент, за приятную правду – будто сама мать Тереза благословляла меня, и я чувствовала себя особенной. И это начало проявляться. Выражаться совсем не тем воображением, не теми восхвалениями, что мне так красиво дарила мать. Помню, мне было 14… Я отчётливо слышала, как кто-то говорит со мной. Иногда чересчур множество шёпотов сливались воедино, тем самым пугая меня ещё сильнее. Я отчаянно закрывала руками уши и, долго раскачиваясь, успокаивала себя, что это временное явление. Всё проходит, и это пройдёт рано или поздно. Скорее всего,