Голая королева. Татьяна Гармаш-Роффе
вы, господин хороший, тоже небось книжки читаете?
– Да где уж мне, Мария Сергевна, мне некогда, мне вот спать – и то по ночам не дают.
– Это верно, работа у вас такая незавидная… Вы не думайте, я не против книжек. Я и сама телевизор люблю смотреть, серии разные… Только ведь они навыдумывают там с три короба, а девушки молоденькие им верют… А потом, в жизни, – раз, и все по-другому! Вот и делают они глупости, молодые, потом сами же горько плачут…
– Платье какое было?
– Лиловое… С открытой спиной, длинное. Куда в нем бедные будут ходить?!
– Когда вы последний раз видели эту сумку?
– Да вчера же! Когда уходила, в шесть часов. Я перед самым уходом отнесла в гардеробную к хозяйке поглаженные вещи. Сумка еще была на месте.
– А сумка сама – какая она?
– Да это всего-навсего большой пластиковый пакет, из магазина какого-то. Что-то там было написано – не помню, не по-русски было. Вишневого цвета.
– А из ее ручных сумочек можете мне сказать, какой не хватает?
– Могу. Я их чищу иногда, кремом натираю…
Они спустились в прихожую, и Мария Сергеевна перебрала все сумки в шкафу.
– Темно-синей нет. С белой каемочкой.
– Кожаная?
– А как же! У хозяйки все кожаные, хорошие, дорогие.
Кис сделал пометки в своем блокноте. Вернувшись в спальню Алины, Кис указал на ящички туалетного столика:
– Где хозяйка обычно хранит свои документы?
– Я что, по-вашему, по ящикам лазию?
– Что вы, Мария Сергеевна, я вовсе так не думаю! – поспешил ее заверить Кис. – Я просто предположил, что вы иногда и внутри пыль протираете…
– А ведь верно, – удивилась она. – Протираю, редко, но протираю. Внутри-то не очень пылится… Вот в этом, – указала она на средний, – я там как-то паспорт ее видела.
Алексей покачал головой. Что бы там ни видела Мария, теперь там паспорта не было. Вчера Алина ездила записываться в библиотеку… Значит, брала с собой паспорт. На место не положила. Следовательно, ушла с ним?
– Скажите мне, Мария Сергеевна, вы, когда мусор из корзинки у хозяйки выбрасывали, не обратили внимания на какие-то особые конверты, записки, письма? Ничего не запомнилось?
– Да я не разглядываю, на что мне? Выбросила – и чисто, и все дела. Один раз только запомнила, потому что удивилась: уж больно мелко она его изорвала.
– «Его»?
– Письмо, так я думаю.
– Свое или чужое?
– Так я вам сказать не могу с точностью, а думаю, что чужое. И вроде не разобрать ничего, а все же будто почерк не Линочкин. Крупный какой-то. А Линочка пишет маленькими буковками, аккуратненькими…
– Давно это было?
– На Пасху. Я запомнила, потому что с праздником ее поздравляла, – на Пасху-то я не работала, выходной, но я ей яички принесла, сами разве ж покрасят! Куличик тоже… А она вроде грустная, даже сердитая какая-то. Я так и запомнила: рассердилась она на письмо, стало быть, вот и разорвала.
Странно, что секретарь ничего