К нам осень не придёт. Ксения Шелкова
весь видимый мир – теми способами, что были ей подвластны. Она рисовала акварелью, углём, тушью, карандашами; выпросила себе мольберт и масляные краски. Да ещё, не удовольствовавшись этим, Анюта расписывала стены своей комнаты, разукрашивала оконные стёкла, скатерти, скамьи…
Папенька, как и всегда, был в восторге от таланта дочери. Для неё пригласили учителя живописи, хотя тот был нужен Анне скорее лишь для того, чтобы дать ей теоретические знания. В практических же советах девочка почти не нуждалась. Она с быстротой молнии постигала всё сама.
Анна познала для себя величайшую радость: для неё рисовать стало тем же самым, что видеть и наблюдать прекрасный мир вокруг. Она переносила на холст всё живое и неживое, начиная от горшка с геранью, что стоял на подоконнике в детской и заканчивая морозными искрами на снегу ясным зимним утром.
Как-то раз Анюта, сидя на балконе, изобразила на рисунке весьма упитанного сизого голубя, виденного ею незадолго до этого на прогулке. Она с удовлетворением оглядела свою работу, и тут ей пришла в голову озорная мысль пририсовать здесь же кошку.
Кошка получилась быстрая, тощая, с алчным блеском в глазах и острыми когтями… Она прищурилась на свою добычу, подобралась, и… Лёгкое тело пружиной взвилось вверх! Анюта ойкнула: в хищных когтях осталось несколько пёрышек, а голубь, вспорхнув с картины, закружился над двориком. Кошка раздражённо заворчала, перебралась по перилам на соседний балкон, а оттуда влезла на крышу…
Ошарашенная Анюта рассматривала опустевший рисунок: на листе осталась лишь скамейка, на спинке которой должен был сидеть голубь, да несколько луж, в которые заглядывало солнце. А ожившие кошка и голубь предавались обычным, свойственным им занятиям: голубь перепархивал с балкона на балкон, поклёвывал крошки и зорко следил за своим врагом; кошка же шныряла по крышам и чердакам в поисках новой добычи.
Анна проводила глазами свои «произведения» и вернулась в комнату. Ей не терпелось убедиться, действительно ли всё было так, как она себе представляла.
Она нарисовала несколько маленьких мышат; те, немного побегав по детской, спрятались среди досок пола. Роскошная чайная роза, написанная маслом, превратилась в настоящую, когда Анна потянулась, чтобы вдохнуть аромат: роза буквально выросла из листа бумаги в натуральном размере!
Анюта поэкспериментировала ещё немного и выяснила: оживает на её рисунках лишь то, что относится к естественной природе. Это были животные, растения, вода, даже насекомые – чтобы довершить опыт, девочка нарисовала злющую осу и натерпелась настоящего страху, когда та с грозным жужжанием запуталась в её волосах.
Как ни забавно, сделать реальным какой-либо искусственный предмет у Анюты не получилось. Она изобразила на бумаге красивое платье, диадему с сапфиром, наподобие той, что надевала мачеха по торжественным случаям, туфельки со сверкающими пряжками – но всё это так и осталось рисунками, хотя и весьма красивыми. И тогда Анюта сделала