Что с нами случилось? Сборник рассказов. Алексей Дубнов

      В то зимнее морозное утро бомжовское счастье улыбнулось Михаилу Степановичу Шелестову, сорока семи лет отроду, давно потерявшему семью, работу, квартиру и ставшему, как пишут в официальных отчётах, асоциальным элементом. Отлепившись от подвальной батареи, он продрал глаза и пошёл сдавать собранные накануне пустые алюминиевые банки. Получил немножко монеток. Но самая большая за последние две недели удача ждала его в мусорном баке – в одном из полиэтиленовых пакетов вместе с обрывками бумаг обнаружил целую тысячу. «Попёрло», – подумал Мишка и попёр в магазин за «кунфыриком» (так он называл ёмкости со спиртным, за что и получил соответствующее прозвище от собутыльников) и за нехитрой закуской. На завтра ещё деньжат останется. Делиться сегодня ни с кем он не собирался, да и разбежались все дружки-бомжи на промысел. Кто банки собирать, кто милостыню клянчить, кто помойки обследовать. По случаю находки Кунфырь решил устроить себе праздник, а заодно и выходной от дел бомжовских.

      Устроился в запримеченной неподалёку от железнодорожной станции недостроенной ещё в советские времена больнице. Принял на грудь первый стакан. С удовольствием крякнул. Закусил. По внутренностям прокатилась тёплая волна. Закурил. Жизнь налаживалась. Теперь можно ещё раз спокойно в тепле обследовать остальную добычу, обретённую в «счастливом» мусорном баке, подарившем «штуку». Вдруг ещё какой-нибудь подарок судьбы обнаружится, раз уж ему сегодня везёт?

      Тщательно просматривая содержимое пакета, он неожиданно увидел иконку Божьей Матери – небольшую бумажную карточку. На обратной стороне было написано: «Икона Богоматери «Единая надежда отчаянных». «Ильинская». Далее шла защитительная молитва, обращённая к заступнице.

      Михаил Степанович Шелестов был крещён в детстве и даже сейчас носил крестик – единственное, что осталось от прошлой жизни. Но в Бога почти не верил. Если бы существовал он, Бог этот самый, думал Мишка, не допустил бы его до такого скотства. Да, отчасти Михаил сам виноват в нынешнем своём положении, но подлость родственников и других гадов, доведших до потери всего в жизни, не вязалась с утверждением, что Бог есть любовь. А любовь к ближнему, с которой носятся христиане, вообще из области фантастики…. Ну, не верил Михаил в доброту и бескорыстие людей. Каждый норовит урвать для себя и обскакать ближнего.

      На этой невесёлой мысли Кунфырь налил второй стакан и оглушил залпом.

      Прислонившись к стенке, закрыл глаза. Перед внутренним взором медленно всплыл лик Богоматери, изображённый на иконке. Что за…? Разлепил веки, поднёс карточку к глазам. Взгляд Богородицы не был осуждающим. Он был печальным.

      Мишка перевернул образок и ещё пока незамутнённым взором заскользил по строчкам:

      «О, Пресвятая Госпоже, Владычице моя Богородице, небесная Царице, спаси и помилуй мя, грешнаго раба твоего, от напрасным клеветы, от всякия беды и напасти и внезапныя смерти…»

      Опустив иконку и опять откинувшись к стене, Мишка подумал: «Это вряд ли кто спасёт меня от напрасной клеветы. Ага, спасли один раз так, что без жилья остался. «…От всякия беды и напасти…»? Ну-ну. В моей нынешней жизни только они и случаются. А от внезапной смерти кто ж убережёт? Вот, к примеру, хряпну третий стакан, засну и не проснусь. Кто ж спасёт? Ерунда всё это». Кунфырь отшвырнул иконку в сторону и заглотил третий стакан. Через полчаса он действительно провалился в сон.