Внучка алхимика. Лариса Олеговна Шкатула

      В свои размышления, Соня, увлекшись, ушла так глубоко, что даже не сразу услышала, как в дверь её стучат.

      – Княжна! Княжна! Ваше сиятельство!

      Агриппина. Что ей опять нужно? Соня открыла дверь и поинтересовалась.

      – Началось наводнение? Нева вышла из берегов?

      – Вы все шутите, Софья Николаевна, а вас, между прочим, спрашивает военный…

      Сердце, как только что убеждала себя Соня, проснувшееся для любви спокойной и созерцательной, вдруг так рванулось вскачь, что ей стало трудно дышать.

      – Что за военный? Ты его прежде видела?

      – Не видела. Сказывает, от графа Разумовского с письмом. А уж какой молоденький да хорошенький, ну чистый херувим! Вы бы вышли, ваше сиятельство. Ему командир, граф, значит, наказали ответа дождаться. А письмо, значит, в собственные руки. Мне не отдал!

      Последнюю фразу Агриппина произнесла с явным недовольством. Такое сильное впечатление произвел на неё молодой военный, чтобы тут же огорчить недоверием. Разве она, Агриппина, не отдала бы это самое письмо в собственные руки?!

      Соня наскоро причесалась. Подумала было надеть парик, но в последний момент махнула рукой.

      Молоденький лейтенантик и вправду дожидался её в гостиной, по свидетельству Агриппины, не пожелавший ни раздеться, ни присесть.

      – Приказано дождаться ответа! – лихо козырнул он Соне, вручая конверт и небольшой, но тяжелый сверток, в котором, как она могла догадаться лежал найденный ими слиток; его Леонид Кириллович обещался показать ювелиру.

      – Садитесь, – кивнула ему на стул Соня, и лейтенант не посмел её ослушаться.