Попытка номер три. Елена Анатольевна Терехова
потеряна она была где-нибудь километров за сто от места происшествия, а может быть, все как раз с точностью «до наоборот» – с таким ей тоже приходилось сталкиваться – не учтешь порой какую-нибудь безобидную мелочь, а потом окажется, что на этой мелочи вся доказуха, собственно, и держится. – Кстати, вы опросили соседей, когда в подъезде в последний раз убирали? Может быть, с уборщицей стоит поговорить?
– Да такое впечатление, что тут вообще никто и никогда веником не махал, – бубнил себе под нос один из молодых оперативников.
– Не всегда то, что очевидно и есть истина, – глубокомысленно изрек старший группы Антон Тихонов, – я ведь прав, Галина Викторовна?
– А то, – усмехнулась она, – так что поговорить с техническим персоналом все же придется, ребятки.
Уборщица и по совместительству дворник тетя Оля жила в соседнем подъезде.
– Не поверите, через день лестничные клетки мету, а толку – ноль, – возмутилась она, когда официальные лица поинтересовались регулярностью уборок, – да ведь результатов своего труда совсем не вижу. Молодежь местная торчит сутками в подъезде, пиво хлещет, да семечки грызет, вот и безобразие такое под ногами. Каждый раз по огромному мешку мусора на помойку уношу, а вечером можно все сначала начинать.
– Скажите, Ольга Константиновна, а после нападения в этом подъезде вы давно уборку делали? – осторожно прервала поток слов Шувалова.
– Так на следующее утро. Тут ведь все в кровище было, я панели протерла, пол с хлоркой промыла, убрала все.
– А вам не попадалась случайно женская перчатка, легкая такая из кожзама, светло-коричневого цвета?
– Была такая, – поразмыслив, произнесла пожилая женщина, – она тут валялась на ступеньке, чистенькая такая, кровью не испачкалась. Я ее подняла и в почтовый ящик Инне сунула, подумала, что это ее перчатка. На этой площадке из молодых она одна живет, ее соседкам в обед сто лет, они такие вещички носить не станут. Я ведь Инну с детства знаю, она сейчас в квартире своей бабки живет, Полины Архиповны, царство ей небесное. Она, бабка, Инночку очень любила и квартиру свою ей по завещанию оставила. Девочка здесь часто бывала, а когда Полина слегла, то и переехала, чтобы за ней ухаживать. Потом бабку схоронила, замуж вышла, развелась и все это у нас на глазах.
– В почтовый ящик, говорите, перчатку кинули? – перебила Шувалова воспоминания словоохотливой дворничихи и подошла к покореженным от времени металлическим конструкциям. Ящик с номером квартиры Макаровой был открыт, и внутри кроме рекламного буклета ничего не было.
– Да вы не туда смотрите, Инкин ящик вон тот, закрытый на ключ. Видите, номера квартир два раза какой-то умник написал на соседних ящиках.
– Ребята, замочек надо бы вскрыть. Пригласите понятых поближе.
– Да чего там вскрывать-то? – снова вступила в разговор словоохотливая уборщица, – это только с виду замок такой серьезный, а на самом деле его ногтем открыть можно – у меня такой же.
Полицейским понадобилось всего несколько