Крест и король. Гарри Гаррисон
На болотах они казались спокойными и уверенными, готовыми посмеяться и над всем миром, и над соседями. Здесь же сразу притихли, стушевались, боясь обратить на себя внимание. Шеф обнаружил, что он один держится с высоко поднятой головой, а все остальные сутулятся и сбиваются в кучу.
Вскоре их догнала ватага всадников, десять или двенадцать, с навьюченными лошадьми, – соляной обоз, направляющийся на север, к полуострову Ютландия. Проезжая мимо, эти люди переговаривались на языке норманнов.
– Ишь ты, утконогие вылезли из болот. Куда они тащатся? Смотри, один высокий, – должно быть, мамашка его согрешила. Эй, болотные, вам чего надо? Лекарство для прыщавых животов?
Шеф улыбнулся самому громкому насмешнику и откликнулся на хорошем норманнском языке, которому научился от Торвина, а затем от Бранда и его людей.
– Что ты лопочешь, ютландец! – Он преувеличил гортанную хрипоту диалекта Рибе, на котором говорили всадники. – Ты по-норманнски говоришь или у тебя простуда? Попробуй размешать в пиве мед, тогда, может, откашляешься.
Купцы придержали коней и уставились на него.
– Ты не из Дитмаршена, – заявил один из них. – И на датчанина не похож. Откуда родом?
– Enzkr em, – твердо сказал Шеф. – Англичанин.
– Говоришь как норвежец, притом как норвежец с края света. Я слыхал такой говор, когда торговал мехами.
– Я англичанин, – повторил Шеф. – И не торгую мехами. Я иду с этими людьми на невольничий рынок в Хедебю, где они надеются продать меня. – Он вытащил на всеобщее обозрение амулет-лесенку, полностью повернул свое лицо к датчанам и торжественно подмигнул единственным глазом. – Нет смысла делать из этого тайну. В конце концов, я должен подобрать себе покупателя.
Датчане переглянулись и тронулись в путь, оставив Шефа вполне довольным. Англичанин, одноглазый и с серебряным амулетом-лесенкой на шее. Теперь достаточно, чтобы о нем услышал кто-нибудь из друзей Бранда, или из прошлогодних шкиперов, вернувшихся домой, или любой человек Пути, и тогда у Шефа будет шанс вернуться в Англию. Правда, не хотелось бы на Балтийском побережье нанять судно из Хедебю.
На него хмуро глядел Никко, заподозривший неладное.
– Я отниму у тебя копье, когда подойдем к рынку.
Шеф молча показал копьем на деревянный частокол показавшегося вдали Хедебю.
На следующий день, не спеша прогуливаясь вдоль торговых рядов, Шеф почувствовал, что сердце забилось учащенно. Его не покидало внутреннее спокойствие – или это было безразличие – с тех пор, как он, больше уже не король, проснулся в лачуге Карли. И хотя Шеф знал, что намеревается сделать, когда настаивал на путешествии в Хедебю, он не мог заранее угадать, как все обернется. Многое зависело от того, какие права имеет здесь человек.
Невольничий рынок был просто расчищенной площадкой на берегу, а посередине – насыпь высотой в несколько футов, чтобы показывать товар покупателям. На заднем плане не знающая приливов Балтика лениво лизала