Лучший друг. Ян Ильич Грош
как данность, – все так же отвечала Лера.
– Но… Тебя не волнует это ни капли? Я поменялся из-за тебя…
Она промолчала. Ей было тяжело с ним говорить. Даже Егор чувствовал какой-то дискомфорт от общения с ней. С того дня людям открываться стало еще труднее. Однако, не смотря на безразличие в отношении щуплого, неказистого и какого-то по-детски максималистичного Егора, что-то в его словах задело дальнюю, очень тонкую струнку души Леры, которая, пожалуй есть у многих, но ее трудно нащупать. Эта струна колыхнулась, и Лера, сама того не ожидая, чуть улыбнулась, проникнувшись к нему.
В тот момент Егор уже отчаялся и разочаровался в их отношениях. Он понимал, что ей он давно не нравился, как, наверное, и никогда ранее. Собственно, и самого она не то, чтобы сильно манила, однако роскошная прическа, будоражащее юношеское тело и игривый характер его цеплял, и за эти жалкие моменты он держался из последних сил.
Тогда Лера подошла к нему и обняла, не сказав ни слова. Сам того не понимая, Егор почувствовал, что то было искренне. С того дня они больше не гуляли, а лишь перебрасывались фразами в течении почти полугода.
– Тот день был знаменательным. Возможно, я не показала это, но меня еще долго посещали мысли о том, каким ты был со мной. Я чувствовала себя менее ненужной, от чего обратила внимание на твоего брата. Так уж получилось, что я смотрю на сильных и больших мужчин, – Лера усмехнулась и посмотрела на сопящего Лёшу. – Он классный, но ты был для меня открытием, за что я благодарна тебе.
– Вот только ты теперь сопли не разводи, – Егор посмотрел на нее и улыбнулся, уже слабо контролируя течение слез, которые вот-вот могли хлынуть из его глаз. – Не стоило мне тогда ничего говорить.
– Возможно. И все равно, спасибо. Главное не загоняйся из-за меня. Я не идеал, к которому надо стремится, а всего-навсего один из таких трудных рубежей.
– Ты себя переоцениваешь, – Егор засмеялся и услышал ее одобрительный, милый смех, которым она раньше не вознаграждала его ни разу. Она легко толкнула его в плечо и откинула короткие волосы назад. В эту секунду Егор прощупал почву, наконец поняв, какого рода эта девушка. Общение пошло легче.
– Вот, кем я тебя вижу. Ты немного невежественный и наивный, но при этом веселый и… умный. Не строй из себя того, кем ты быть не хочешь. Ты не твой брат, как бы того не хотел, и это не плохо.
– Это и было проблемой в нашем общении? – на этот вопрос Егор услышал одобрительное «угу». Лера поднялась со стула и мягко поцеловала его в щеку.
Загоревшись красным пламенем, Егор оцепенел и осек себя. Сначала он воспринимал это как что-то неправильное, свято уверенный, что у него другой «научный» интерес, но в эту секунду было легко понять непринужденность, простоту этого искреннего поцелуя. Это был акт их примирения. Еще долгое время с его щеки не сходило то приятное чувство мягкости и жесткости одновременно. Запах миндаля, лаванды и перегара, что показался ему даже приятным, и он запомнил его надолго, а мягкие черные волосы, прошедшиеся по его затылку, спустя много месяцев он вспоминал