Красная гора. Бо Уокер
Морган. Стайка кур купалась в пыли у поленницы, наслаждаясь прекрасной солнечной погодой. У крыльца, задрав лапы, развалился Джонатан, 120-фунтовый пиреней – Большой Белый Зверь, как часто называл его Отис. Когда внедорожник Морган проехал по гравиевой дорожке, пес вскочил и побежал к незваному гостю; его свирепый лай распугал кур. На улице было плюс двадцать четыре, в небе – всего несколько белых пятнышек, а ночью температура падала до четырех градусов. Метеорологический канал обещал еще две такие же недели, к радости жителей Красной Горы.
– Господи, – прошептал Отис, крестясь и глядя, как она паркуется рядом с его автомобилем. – Ты, должно быть, шутишь надо мной. И я говорю от всего моего любящего сердца: пожалуйста, немедленно убери ее отсюда.
Морган вышла из своего автомобиля, разодетая в пух и прах, вся увешанная драгоценностями. Ее седые волосы немного поредели с тех пор, как они виделись в последний раз, но лицо все еще хранило остатки былой красоты: большие ярко-голубые глаза и довольную жизнью лучезарную улыбку. И он знал, прежде чем она заговорила, что тетка все еще остра на язычок. Почти семидесятилетняя Морган совершила восьмичасовую поездку совсем одна. Кто бы отважился на такое в ее возрасте? Отис подумал, что она действительно нашла источник вечной молодости, где-то за пределами Бозмена[13]. На самом деле Морган выглядела ненамного старше племянника, скорее наоборот. Морщин у него было определенно больше. При этом Марго не была сторонницей ботокса, пластической хирургии или даже сильного макияжа. Она просто стремилась оставаться молодой.
– Мой драгоценный Отис! Я так рада тебя видеть, дорогой. – Они обнялись. Тетя была на несколько дюймов ниже, очень тоненькая, и просто утонула в его больших руках.
– Морган, как здорово, что ты приехала!
– Я чувствовала, что тебе необходимо общение. Забери, пожалуйста, багаж и покажи мою комнату. Я уверена, что ты навел для меня блеск. Спереди в машине маленькая сумка и еще две сзади. Не забудь краски и кисти. И мольберт.
Отис распахнул заднюю дверцу и увидел огромные, трещащие по швам сумки, рядом лежали художественные принадлежности. Он удивился, как она вообще смогла их застегнуть.
– Ничего себе! Похоже, ты собралась в длительное путешествие. Куда еще направишься?
– После тебя сразу вернусь домой. Джонни присматривает за моими кошками, и я не могу доверить ему их слишком надолго. Предупредила его, что уеду на две-три недели, не больше.
Отис был близок к обмороку. «Три недели!» Однако смог подавить свое отчаяние.
– Это прекрасно!
– Тетя Морган чувствует, когда кто-то из ее родных нуждается в любви, – сказала она. – Я никогда не забуду, как твоя семья вернулась из Лондона, чтобы помочь Джиму, когда он болел. Теперь моя очередь позаботиться о тебе.
Пока она рассказывала о жизни на ферме в Бозмене, Отис показал ей изменения в доме и провел в комнату. Она навещала его каждые два года, так что дом был ей знаком. Он оставил ее умываться и пошел на кухню готовить ужин. На стойке мариновался бифштекс: в травах и диком чесноке. Для начала вечера мужчина выбрал вино одного из ранних сортов – «Шенен блан». Откупорил пробку и сделал глоток. На вкус оно было
Бозмен (