Столкновение. Александр Сапегин
вышел здоровенный парень в строгом костюме-двойке, про которого сто лет назад сказали бы, что у него косая сажень в плечах. Россиянин конца двадцатого века высказался бы, что водила – качок. А судя по физиономии и жуткому шраму, пересекавшему лицо водителя от внешнего угла правого глаза до подбородка, для шрамоносца даже попадание семи пуль в голову не будет смертельным ранением. Водитель огляделся вокруг, цепким взглядом оценивая обстановку и хоромину по соседству с домом Вадима, подошел к калитке, сквозь зубы цыкнув на злобствующего кобеля по ту сторону забора, и нажал кнопку звонка, выведенного на правую воротину.
Вадим никого не хотел ни видеть, ни принимать. Настроение не то. Не стой он у окна, можно было бы качка проигнорировать, сделать вид, что никого нет дома, а так он засветился по полной программе, придется проявить толику уважения и выйти на порог.
– Эй, пацан! Где тут экстрасенс живет? – крикнул качок, стоило Вадиму выйти на крыльцо.
Давно его так не кликали – «пацан», да еще через губу, с пренебрежением, приправленным хорошей порцией высокомерия, отвык он от подобного. Поселковые и иркутяне обращались к молодому знахарю по имени-отчеству или просто по имени, за глаза односельчане звали Вадима колдуном или просто Беловым, однофамильцев у него не было.
– Эй, пацан, я спрашиваю, где бабку найти?
Богата и могуча родная речь, да только у некоторых язык на «базар» заточен. Ни здрасте тебе, ни до свидания, нормально так – с ходу в лоб потребовали выдать информацию. Знахарку ему подавай… Нет знахарки – отошла она, совсем отошла. Определился бы уже, кого потерял, бабку или экстрасенса? Ясно, кто вам нужен, но задачу никто облегчать не собирается, тем более когда незваные гости после двух слов вызывают резкую неприязнь и антипатию. Судя по раскачиванию машины, качок приехал не один, сквозь тонированные стекла в салоне просматривались два нечетких человеческих силуэта.
Качок нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая, когда «тормоз» на крыльце разродится ответом. Вадиму никогда не нравились подобные «хозяева жизни», смотрящие на всех свысока, как на быдло, мерящие окружающих по толщине кошелька. Было в водителе нечто, неуловимо делающее его духовным родственником внучка́ Ширшихи. Возможно, Вадим был не прав в оценке гостя и судил предвзято, разглядев лишь наносную штукатурку, но встречают по одежке, а копать до ума и ранимой души желания отчего-то не возникало.
– Пелагея Матвеевна умерла, найти ее можно на кладбище, – ответил он через плечо, разворачиваясь на каблуках и скрываясь в доме. Толика уважения оказана, пора гостям и честь знать, могилку найдут сами. А то, что он валенком прикинулся и дурочку включил, так качок, окромя валенка, на пороге никого и не видел. Прежде чем переться к черту на кулички, мог бы для приличия людей поспрошать…
Получив ответ, здоровяк ненадолго «завис», переваривая слова хозяина: видимо, что-то не сходилось у него с источниками информации, утверждавшими, что живет в Таежном