Дрозды. Последний оплот. Владимир Александрович Андриенко
когда офицеры перебегали к белым
Анна согласилась. Такие случаи были. Отрицать очевидное она не любила.
– Так в чем подозрения, комбриг?
Хотиненко рассказал:
– Совсем недавно я лично с разъездом моих казаков встретил в степи Далманина, который состоит в заместителях Николаева.
– И что? – не поняла Анна.
– Я думаю, что этот Далманин хотел сбежать к белым.
– С чего вы это взяли, комбриг?
– Он слишком оторвался от своего разъезда, которым командовал. Я потом спрашивал у его солдат – сказали, что Далманин сам пожелал остаться один.
– А зачем? Он объяснил?
– Так лучше скрытно произвести разведку. Он так сказал.
– Резонно, комбриг.
– И я так бы подумал, но они знали, что в степи рыскают небольшие отряды Улагая. И с чего было командиру Красной Армии отделяться от своих людей?
– А кто он? Я о Далманине.
– Унтер-офицер драгунского полка на германской войне. Хотя это только по его словам. Никакого подтверждения этому нет. Не похож он на унтера. Явно бывший офицер.
– Даже если и так, то это не преступление. Ну, скрыл он тот факт, что был офицером?
– Он хотел перейти к белым! И если бы я тогда на него не наткнулся, он бы это сделал. И я думаю, что он такой не один. И его командир Николаев хочет сбежать. А это ляжет пятном на всю бригаду! А отвечать кому?
– А что местное ЧК?
– Не заладилось у меня с ними, товарищ Губельман.
– Хорошо! Я с этим разберусь, комбриг…
***
Солдат возвращался домой. Таких ныне много. Дезертирство из Белой и Красной армий было большим. Многие после германской войны так и не смогли добраться до дома, и их закрутило в круговерти гражданской войны. Иные служили в многочисленных «зеленых» армиях и сражались и с красными и с белыми, затем бросали все и бежали домой к семьям. Возвращались домой солдаты по ранениям, ибо больше службу нести не могли.
Патруль остановил его на станции.
– Кто таков? Кажи документ.
Солдат вытащил аккуратно сложенный лист бумаги и подал начальнику патруля.
Тот прочитал, что товарищ Арсеньев служил в 12-й армии и комиссован вчистую по ранению.
– В пулеметной команде служил? – начальник патруля внимательно посмотрел на солдата.
– Точно так.
– Вот так удача! Нам то как раз такие и надобны. Пулеметчиков нет. А пулеметов хватает. Тому назад неделю у беляков пять штук отбили.
– Дак я комиссованный, братки.
– С чего комиссованный? Руки-ноги на месте. Своими ходишь. С чего комиссовали то?
– Да написано все.
– А поди разбери чего там дохтур накарябал. Ты зараз с нами пойдешь, мил человек. До нашего командира. А он решит чего с тобой делать. Хотя я и так знаю. Будешь служить на тачанке в бригаде товарища Хотиненко.
– А не согласен я дальше служить! – вскричал солдат. – Сколь служить можно? С 14-го года служу!
– Да ты не кипятись, браток, – успокоил его один из солдат патруля. – Скоро контру прикончим и по домам. Недолго осталось.
– Чего недолго? Воюем-воюем.