Переплет. Олег Сергеевич Малахов
бойцов, но после спасения рядового Лаки уволилась, и мало, что знали друзья о том, где ее можно найти.
Я с ними простился и договорился о встрече, когда на побывку опять прибудут они.
Потом я ушел в себя. Как далеко, не знаю, но глубже, чем предполагал. Мне снился рядовой Лаки. Многие месяцы снился. И Берти, и Джим, и Боб, а Питер описывал мне во сне Илонино житье-бытье:
«В общем, Илона изменилась. Если не сказать, преобразилась. Она потухла, что ли, приобщилась к небытию. У нее скоро день рождения. Но она ждет его лишь для того, чтобы воспользоваться предлагаемой по такому случаю скидкой в салоне красоты «Шик», чтобы сделать эпиляцию линии бикини, и мастурбировать в дальнейшем до появления щетины, получить в подарок коктейль в клубе «Арена» и выпить его залпом за свое здоровье, сходить на бесплатный для именинников утренний сеанс в кинотеатре «Экран». Классику крутят обычно там. И никто ничего от нее не требует, ни о чем не просит. Работаешь себе уборщицей в банке на полставки и сторожем по четным на складе благотворительной организации «Феникс» – и хорошо. Ее красота теперь статична, она лишена эмоций, обескровлена. Вот только бездомных котов и кошек она по инерции продолжает подкармливать, выхаживать и отдавать в хорошие руки. Глаза Илоны говорят о том, что лишилась она грез, а глаза соответственно слез».
Я слушал, любой рукой отмахиваясь от слов. Потом просыпался, вставал, шел на улицу и курил.
Я на мысли себя ловил, что я навсегда исчез, а кто-то другой возник вместо меня, и в том ком-то другом мне навсегда поселилась боль, проникнув в меня извне, но я понимал одно: розовый топик Илоны, как символ большой любви, я сохранил внутри.
Конец
«Заключенный Мино, погрузите блокнот в приемник, нажмите на кнопку «Пуск»!» – экраны запестрели приказами и призывами, настоятельными требованиями поместить блокнот с произведением «Топик Илоны» в ящик для еды и нажать на соответствующую кнопку, чтобы лифт отправился на ту сторону реальности, в потусторонний мир, на свободу, как думал Мино. Но.
Стены разверзлись, или дверь распахнулась, или не было вовсе дверей, но возникли проходы к Мино, заточенному в камеру, или в мешок каменный, или из разных экранов, словно порождения полтергейста, выползли те персонажи, которым Мино удивился совсем ни на шутку, а чуть не скончавшись от страха. Но так не должно было быть, так как знал он, Мино, что смерть для него наступит во время оргазма однажды, самого приятного в жизни.
– Кто здесь? – воскликнул Мино.
– Кот здесь… – послышался Мино голос за спиной, и он резко повернулся, но никого не увидел, и вновь воскликнул:
– Что вам надо?..
– Вот, Мино, это Иван Баданда… – прозвучал в ответ женский голос из ниоткуда, и некто материализовался в камере Мино, если еще так можно было назвать комнату, уже освещенную солнечным светом, льющимся сквозь широченно-высоченные окна, будто комната та вновь стала гостиной того самого замка, в котором Мино развлекался с Жюли де Блуа и Винни, мать его, Тер-Психоряном.
– Здравствуй,