Аврелион. Анатолий Мусатов
лет.
– Пэр, я не хочу проходить инициацию. Мне страшно. Ты слышал, у Николь опять дитя умерло при родах. Он у нее третий. Больше ей не разрешат. У нее жив только первый ребенок. Пэр, почему всегда у всех женщин есть только один, первый ребенок? А остальные рождаются мертвыми?
Пэр нахмурился и покачал головой
– Я не знаю, Мисса. Так заведено богами Лакки… Хотя я не могу тоже понять, почему остальные дети им не угодны! Ведь они такие же, как и мы! Тут что-то не так… Так поступать с интеллактами жестоко!
– Ты что, Пэр! Молчи! – испуганно воскликнула Мисса. – Великие боги Лакки, простите ему безрассудные слова!..
Едва Мисса умолкла, как издали до них донесся крик Крита:
– Эй, вы что там, уснули? Мы уже на берегу…
Мисса прижалась к Пэру:
– Дай мне слово, что ты больше не станешь говорить о богах Лакки ничего дурного. Они все слышат. Они слышат нас даже сейчас. Они везде и всегда. Дай мне слово, Пэр. Я не хочу, чтобы с тобой случилось то же, что и с Браном.
Пэр знал, что случилось с Браном. Он был старше Пэра на год. И как-то в Репетитории перед началом занятий написал на информпласте сомнения в существовании богов Лакки. И когда учитель Колон спросил, кто это сделал, будто ниоткуда раздался удар гонга. Бран, здоровяк Бран, вдруг побледнел, схватился за голову и ничком повалился на стол. Его тут же отвезли в Медцентр, и больше ничего о Бране не было слышно…
Когда Пэр и Мисса подошли к берегу пруда. Крит и Дея уже плескались в теплой, прозрачной воде. На берегу были еще люди. Маленькие дети носились по самой кромке воды, веером расплескивая во все стороны, искрящиеся на солнце, брызги.
Крит, довольный выпавшими послеполуденными часами отдыха, что в старших классах бывает не часто, шутливо подтрунивал над Деей. Высокая, стройная блондинка, Дея выглядела старше своих лет. Она снисходительно улыбалась над приколами своего друга. Она уже знала, что этот крепыш будет ее избранником. Боги Лакки через предикта оповестили ее недавним видением.
Крит, больше в силу многолетней привычки охотно общался с Деей. Сам не зная почему, но с ней ему было свободно и, пожалуй, приятно проводить некоторое время. А когда Пэр почему-либо отсутствовал, либо занят был общественно-производственной практикой, Крит охотно таскался с Деей, исполняя все ее причуды.
– Я знаю, что ты боишься пауков! – поддел Дею Крит. – Вон один ползет у тебя по спине.
Довольный, он закатился смехом, когда Дея с визгом содрала с себя платьице.
– Да нет там ничего, – улыбнулся Пэр. – Крит пошутил.
Дея, рассвирепев, принялась хлестать платьем заливавшегося смехом Крита. Тот катался по песку, уворачиваясь от летавшего вокруг него легкой полоски материи. Когда Дея устала, Крит сел и оглядел друзей:
– Так, я весь в песке. Кто со мной купаться?
Не дожидаясь ответа, он в три прыжка со всего маху обрушился в воду. Остальные не отстали. Выйдя на берег, усталые и довольные, они улеглись на спину. Разомлев от потоков тепла предвечернего солнца, друзья молча рассматривали