Одна на две жизни. Галина Романова
Могила выглядела по-другому. Нет, надгробная плита не покосилась. Ограда была на месте. И груда цветов никуда не делась. Но что-то было не так. Что-то изменилось. Такое впечатление, что на могиле побывал кто-то еще. Но кто? Родители Марека умерли, когда он был еще мальчиком. Его вместе со сводным братом накануне отослали в частную школу, где он жил и воспитывался до восемнадцати лет. Обе тетушки? Про них Агния не думала – она и увидела-то их в первый раз только на похоронах и понятия не имела, откуда они взялись и куда потом подевались. Кто же там побывал и что делал? Подумав еще немного, Агния отбросила эту мысль. Ее ничего больше не интересовало. Уже три месяца она жила как во сне. Говорят, за такой срок может угаснуть любая боль. Врут. Ей по-прежнему так больно, что не хочется жить. Если бы можно было просидеть всю жизнь вот так, а потом…
Скрип приоткрывшейся двери прозвучал, словно гром среди ясного неба. Вздрогнув, Агния резко обернулась и оцепенела, от удивления и ужаса не в силах даже закричать. В проеме двери застыл темный силуэт.
– А…
Это было все, что она смогла выдавить из перехваченного спазмом горла. Силуэт сделал шаг. Бесшумно, как призрак, перенес ногу через порожек…
– Не ждала? Извини, не получилось раньше…
Агния помотала головой, не в силах вымолвить ни слова.
– Ты чего в темноте сидишь? – будничным тоном поинтересовался незваный гость. – Уснула, что ли?
Он прошел к камину, на ходу доставая кисет. Чиркнул спичкой, зажигая выставленные на мраморной полке в ряд три свечи. Высокий, худощавый, в своем длинном темном плаще кажущийся еще выше и тоньше, чем есть на самом деле.
Три желтых огонька озарили комнату, и Агния сообразила, что и в самом деле уже сгустились сумерки. Наступил вечер. Неужели она действительно задремала? Это при том, что ночами ее с давних пор мучила бессонница. Она до двух-трех часов ночи лежала с открытыми глазами, думая о Мареке, вспоминая Марека, разговаривая с его тенью, и лишь перед рассветом забывалась коротким сном. Просыпалась через пару часов с тяжелой головой, чтобы прожить еще один тягостный день…
– Как, – собственный голос показался чужим, – как ты попал сюда?
– Вошел, – лаконично объяснил гость, скидывая плащ и вешая его на гвоздь. – У тебя было не заперто.
– Как ты посмел сюда явиться? – Агния почувствовала, что голос ее подводит, и прикусила язык. Гнев, ненависть и ужас, которые она испытывала при виде этого мужчины, лишали ее остатков разума. – Как ты мог вообще переступить порог этого дома?
– Как-как… ногами! – Он склонился над камином, подбросил в него несколько кусков угля из корзины, развел огонь. – И потом, Агни, неужели если я чего-то хочу, меня может кто-то остановить? Или что-то?
Лимания мялась на пороге.
– Простите, госпожа, – проблеяла она, – я не-э-э хотела… Он сам ме-ме-меня заставил…
– Пошла вон, – коротко распорядился гость. – Не хватало еще, чтобы ты тут свои козьи орешки