СИЗО. Бигельды Габдуллин
дыхание, но по прилету в Астану я взял себя в руки и по мобильному телефону позвонил Генпрокурору Асанову.
Мне важно было знать: как он воспримет мой звонок, каким голосом будет разговаривать, не проявит ли при этом нотки опасения?
Генпрокурор говорил со мной, как и раньше, приветливо и без всяких скрытых подозрений.
– Бике, без проблем. Давайте встретимся в 11.40. Передайте номер своей машины моей охране. У подъезда Вас встретит мой помощник.
Я без всяких препон въехал на территорию прокуратуры, и моя машина остановилась прямо перед главным входом.
В этом здании Генпрокуратуры я бывал неоднократно и по разному поводу, в том числе и по журналистским делам. Вроде все знакомо и привычно. Но каждый раз меня удивляли зловещая тишина, которая висела в коридорах этого мрачноватого здания, молодцеватый, строгий вид помощников и советников Генпрокурора, словом, вся здешняя атмосфера таинственности и скрытности. В здании даже по телефону говорили тихо, чтобы не нарушить царящую вокруг тишину.
«Судьбы скольких людей – и каких – тут решаются?! Сколько слез и трагедий хранят эти стены, какие душераздирающие и трагичные истории пылятся в архивах здания?!», – подумал я, когда входил в кабинет главного прокурора страны.
Как всегда, Генпрокурор встретил меня приветливо, вышел из-за огромного стола, заваленного бумагами и сел напротив меня.
По моим впечатлениям, он слыл порядочным, старательным и неподкупным человеком, пытающимся изменить прогнившую систему прокуратуры. За короткое время пребывания на этой должности ему удалось внести немало новшеств в работу надзорного органа. А сколько сил вложил он в систему подбора кадров!
И вот при всех этих плюсах, на мой взгляд, Генпрокурору Асанову не хватало самостоятельности, ему никак не удавалось мысленно сойти с кресла второго руководителя. Во всем его облике, характере, поведении отсутствовали твердая воля, солидная решимость, особая жилка весомого руководителя.
После обычных приветственных слов, я сразу перешел к цели своего визита.
– Жакип Кажманович, какие у Вас отношения с Кожамжаровым? – без обиняков спросил я у него.
– Рабочие, – коротко ответил он. Асанов не ожидал такого вопроса, поэтому несколько смутился.
– Если так, то я бы хотел сообщить вам одну важную информацию относительно меня. Надеюсь, что это останется между нами.
– Безусловно! Говорите, Бике!
– Говорят, Кожамжаров решил меня арестовать!
– Даже так? Очень любопытно!
Я внимательно посмотрел в его глаза.
Глаза его откровенно говорили, что собеседник далек от притворства, удивлен искренне. Видно, он ничего не знал о коварных планах Кожамжарова.
– Хорошо, что заранее предупредили меня, – сказал он, завершая наш недолгий разговор.
Тепло, попрощавшись с ним, я позвонил в приемную Кожамжарова. Мне ответили, что он в командировке.
«На нет и суда нет, – утешил я