Постоянная Крата. Владимир Михайлов
и любезно указал на то помещение, которым мне, по его мнению, следовало воспользоваться. В ответ я глянул на него так, что он поторопился занять позицию в противоположном углу накопительного зала и не высовывал оттуда носа, пока не объявили наконец посадку – с опозданием, по-моему, никак не менее, чем на полторы минуты. Ну совершенно никакого порядка не было ни на Трешке, ни в «Астракаре», и вообще где бы то ни было в этой занюханной, идиотской Вселенной, в которой мне пришлось жить. Самое время пожалеть, что она у нас – единственная, существование которой можно считать доказанным. И я уже собирался высказать свои соображения по этому поводу во весь голос, но мне помешали, указав на капсулу, в которой мне и следовало провести большую часть полета.
Ну, наконец-то стартовали. Разгон и вход в прыжок прошли, по-моему, нормально; вообще-то, откровенно говоря, я за ними не следил, потому что в уме сами собой все-таки стали вдруг складываться слова моего манифеста, с которым я собирался обратиться к Лючане в первые же секунды встречи, и я подумал, что стоило бы записать их для памяти – в мик, разумеется, куда же еще. Поэтому мне было уже не до корабельных эволюций, поскольку капсулы (моя, во всяком случае) на этой скорлупе были в исправности и неизбежные перегрузки почти не ощущались пассажирами – при условии, конечно, соблюдения правил.
Речь моя (позже мне показалось, что она была в два раза многословнее и вчетверо эмоциональнее, чем следовало бы для сохранения собственного достоинства) была уже почти завершена, когда какая-то дежурная часть моего мозга просигналила, что корабль по ее, этой частицы, ощущениям ведет себя не так, как ему сейчас следовало бы.
Пришлось прервать творческий процесс и сориентироваться в реальной обстановке.
И в самом деле, что-то было не так.
На внутреннее табло капсулы, в которое невольно упирается взгляд каждого пассажира, как только он занимает место в этом гнездышке, обычно подается текущая информация, связанная с полетом: где мы, что мы, когда и куда именно намерены прибыть – и так далее. И вот сейчас на матовой пластинке светилось:
«Узел смены курса. Пассажиров убедительно просят не покидать капсул, поскольку пребывание здесь весьма кратковременно и разгон возобновится без дополнительного предупреждения и на повышенных ускорениях».
В этом ничего необычного не было. Я имею в виду предупреждение. Находясь в прыжке, иными словами – в сопространстве, ни один корабль не может маневрировать, курс там – прямая и только прямая, без всяких посторонних влияний, поскольку ни гравитация, ни другие известные нам поля в этих дименсиях хождения не имеют, что же касается неизвестных, то они нас не трогают и мы их тоже – если только не считать тех силовых линий, которыми сопространство пронизано и по которым там только и можно перемещаться. Так что курс любого корабля состоит из нескольких частей, поскольку его приходится создавать из отрезков этих силовых линий, от двух до – уж не помню, сколько таких отрезков насчитывали самые сложные и оттого не любимые капитанами маршруты. Так или иначе, для перехода с одной линии на