Пансионат для двоих. Анатолий Агарков
а при всех и вслух.
Она улыбнулась – приятен был комплимент.
А кумушки из нашего окружения на меня набросились:
– У тебя нет ни одного шанса. Ты раньше умрешь, чем покоришь ее сердце, а уж ласки добиться, тем более не надейся. Жалки все твои надежды. Своим вниманием к ней ты доказываешь только глупость и беспросветный авантюризм. Так что лучше оставь все надежды с попытками.
– Зря вы так, – говорю, испытывая легкую боль в сердце. – В любви важен не результат, а сам процесс. Пока любит, сердце живет – а как пройдет любовь, оно умрет.
– Однако, ты совершаешь ошибку.
– Конечно, ведь я живу!
– Ты не понимаешь положение дел. Женщина посвятила себя детям и внукам. Посторонний мужчина в ее жизни? – да это бред!
Что вы на это скажите?
– Для любви это не преграда. Я буду просто сидеть и смотреть на нее, приходя в восторг, зная, что она есть.
– Идиотизм! Есть на свете другие женщины – некоторым даже вы сгодитесь.
– Согласен – есть. И, может быть, будут в моей пастели. Но в сердце моем только она!
– Во всяком случае, это глупо – надо любить ту, которая полюбит тебя.
– Ошибаетесь. Просто женщина – это женщина, женщина в сердце – это мечта.
– Чепуха! Это все равно, что влюбиться в портрет или фотографию, или в ту, которой на свете нет.
– Но она есть. Она в сердце и мечтах. И я верю, что мы будем вместе, не смотря ни на что!
– Блажен, кто верует!
Жизнь поддакивала моим оппонентам.
Каждое утро – мы частенько работали в одну смену – она встречала меня, как малознакомого человека. Каждый раз мне приходилось вновь и вновь топить лед в ее глазах. Лишь к вечеру, может быть, подустав немного, она забывала о напускной неприступности – подходила ко мне, заводила простой разговор ни о чем.
Я был счастлив, она отдыхала и относилась ко мне… как к охраннику.
В следующую встречу все начиналось с начала.
Я был счастлив и несчастлив одновременно.
Потом администрация санатория сменилась. И такой дебил пришел начальником в охрану, что я тут же написал заявление на увольнение по собственному желанию.
На вопросы посвященных в сердечные дела мои отвечал:
– Стыдно признаться, но такого испытания психики не вынесла даже моя любовь.
– А мы говорили, что это у тебя ненадолго.
– Любовь моя не умрет. Просто видеться будем реже, меньше возможностей поговорить, но сердце мое принадлежит ей – в этом нет перемен.
– Нет никого на свете страшнее влюбленного идиота!
– Но я интеллигентный и воспитанный идиот – предмету моего обожание не грозит ничего.
– Думай, как тебе хочется.
Умная женщина по поводу скажет:
– Несвоевременность – вечная драма любви. Может я и ошибаюсь. Кто ж поймёт, что это за чувство такое? Может оно и есть, но осознаём только, когда теряем. А иногда и нет, а грезится, что вот оно, то самое, единственное