Когда я стала тобой. Эмбер Гарза
тебе, нравится?
– Ага, там очень здорово, и Элла классная.
Я обернулась; стоявшая у окна женщина уже исчезла, точно призрак. Порывом ветра по тротуару раскидало несколько опавших листьев, похожих на паучков, и я вздрогнула, обхватила плечи руками. Поспешила к водительской дверце и села в машину. Салливан хныкал, однако как только ты дала ему игрушку, он сунул ее в рот, обслюнявил и успокоился.
– Спасибо, что вытащила меня, – сказала ты по дороге в салон. – И не помню, когда последний раз делала маникюр.
– Я тоже долго ходила без маникюра, пока Аарон был совсем маленьким.
– Мне вообще не с кем его оставить, но иногда ведь нужна хоть какая-то передышка?
Ты бросила на меня выжидающий взгляд, как будто очень хотела услышать: «Да, понимаю». Но могла ли я с тобой согласиться? Я ни на секунду не расставалась с Аароном, пока ему не исполнилось девять месяцев, и то это Раф заставил меня наконец-то оторваться от ребенка, чтобы мы могли провести время наедине. И хотя мы оставили сына не с няней, а с родителями мужа, я все равно весь вечер за него волновалась.
– У тебя есть поблизости какие-нибудь родные? Или просто человек, который мог бы помочь? – «Может, парень?» – едва не добавила я, но удержалась. Еще подумаешь, что я чересчур любопытная.
– Не-а, – ответила ты, глядя в окно. Голос звучал мрачно, с печальной ноткой.
Мне стало тебя жалко – совсем одна в незнакомом городе.
– Так почему ты сюда приехала? По работе?
Ты качнула головой.
– Я сейчас не работаю. Занимаюсь Салливаном.
Мне хотелось задать тебе столько вопросов! Аж голова пошла кругом, как на тех аттракционах, от которых меня вечно тошнило. Я не успела ничего спросить, потому что мы подъехали к салону, и ты мигом выскочила из машины. Словно пыталась сбежать от меня…
Что за глупости.
Внутри все сжалось в узел, когда ты показала мне выбранный для маникюра лак. Красный. Я предлагала тебе что-нибудь более изящное – французский маникюр, светло-розовый или бежевый, но ты была непреклонна. Красный, и все тут.
Он напомнил мне о том чертовом неглиже. Сама-то я выбрала лак нежно-персикового цвета.
Салливан все время спал в кресле-переноске, что показалось странным – не рановато ли? Однако ты заверила, что он всегда спит в такое время. Я уже забыла, каким был режим Аарона в этом возрасте, но я точно повсюду брала его с собой – в магазины, рестораны, на долгие прогулки, – и чаще всего он крепко спал.
Когда Салливан заерзал, я подалась вперед. Наконец-то! Я ждала этого момента с тех пор, как мы сюда приехали. Скорее бы дотронуться до него, обнять это мягкое тельце.
Малыш распахнул глаза и посмотрел на меня, потом вскрикнул, и его личико сморщилось.
– Можно я возьму его на руки? – спросила я у тебя.
– Конечно, – ответила ты, едва глянув в мою сторону.
Я наклонилась, отстегнула ремешки, и сердце вдруг пронзила боль еще до того, как я достала Салливана из автокресла. Однако она утихла, как только я прижала мальчика к груди и положила