Звонок мертвецу. Убийство по-джентльменски (сборник). Джон Ле Карре
я сейчас думаю вовсе не о письме, мистер Смайли. Я вспоминаю то, что он сказал мне сам.
– Что вы имеете в виду?
– Беседа с вами до крайности расстроила его, и он рассказал мне об этом. Вернувшись домой в понедельник вечером, он был в отчаянии, граничившем с невменяемостью. Он рухнул в кресло, и мне с большим трудом удалось позже заставить его лечь в постель. Я дала ему успокоительное, которого хватило только на первую половину ночи. И он продолжал говорить об этом все следующее утро. Черные мысли не шли у него из головы до самой смерти.
Сверху донеслись звонки телефона. Смайли поднялся.
– Прошу прощения, но мне должны звонить из офиса. Надеюсь, вы не возражаете?
– Телефон стоит в большой спальне прямо у нас над головами.
Смайли медленно поднялся по лестнице, все еще находясь в полном недоумении. Что, черт возьми, следует сказать Мастону?
Он снял трубку, машинально прочитав написанный на аппарате номер.
– «Уоллистон двадцать девять сорок четыре» слушает.
– Это с телефонной станции. Доброе утро. Звоним вам в восемь тридцать, как вы и просили.
– А?… Ах да, спасибо вам огромное.
Он дал отбой, довольный, что получил небольшую передышку. Затем бегло осмотрел комнату. Это явно была спальня самих Феннанов, обставленная просто, но удобно. Перед газовым камином стояли два кресла. Смайли вспомнил, что три послевоенных года Эльза Феннан была прикована к постели. Вероятно, еще с тех времен супруги приобрели привычку вечерами сидеть здесь вдвоем у огня. Альковы по обе стороны камина занимали полки с книгами. В дальнем углу на столике он заметил пишущую машинку. Было во всей атмосфере комнаты что-то настольно интимное и трогательное, что, вероятно, впервые Смайли по-настоящему ощутил весь трагизм ухода Феннана из жизни. И он вернулся в гостиную.
– Это вас, – сказал он. – Звонок с телефонной станции, который вы заказывали на восемь тридцать.
Вновь возникла пауза. Смайли бросил взгляд на хозяйку, но она тут же отвернулась от него и стояла, глядя в окно, с напряженной, очень прямой тощей спиной и с жесткими короткими волосами, которые казались темными на фоне утреннего света.
Тут он всмотрелся в нее пристальнее. До него только сейчас дошло то, что он должен был понять сразу – еще там, в спальне. Нечто настолько невероятное, что мозгу потребовалось некоторое время, чтобы осознать это. Чисто автоматически он продолжал что-то говорить, но чувствовал желание как можно быстрее уйти отсюда, держаться подальше от телефона, по которому мог позвонить Мастон и засыпать его истеричными вопросами, убраться из мрачноватого, вселявшего беспокойство дома Эльзы Феннан. Уйти и хорошенько поразмыслить.
– Я и так отнял у вас слишком много времени, миссис Феннан. Лучше будет последовать вашему совету и вернуться в Уайтхолл.
Снова пожатие холодной хрупкой руки, его невнятные слова соболезнования. Он взял в прихожей свое пальто и вышел под лучи утреннего зимнего солнца, ухитрившегося пробиться сквозь