Звонок мертвецу. Джон Ле Карре
даже за восемь лет супружества. И потом, у меня большой опыт переносить страдания молча.
Кивком она указала ему место, куда он мог сесть, а потом до странности старомодным движением подломила под себя юбку и уселась напротив него сама. В этой комнате тоже было очень холодно. Смайли гадал, с чего бы ему начать разговор; прямо на собеседницу он смотреть не осмеливался и уставился куда-то в пустоту перед собой, отчаянно пытаясь мысленно проникнуть в изможденное, кривоватое лицо Эльзы Феннан. Показалось, что прошло немало времени, прежде чем она вновь заговорила сама:
– Вы упомянули, что он вам понравился. Но у него самого явно не сложилось такого впечатления.
– Я не читал письма, оставленного вашим мужем, но мне передали его содержание. – Серьезное пухлое лицо Смайли теперь было повернуто в сторону собеседницы. – Но это бессмыслица какая-то. Я практически открытым текстом сказал ему… что никакого дальнейшего хода его дело не получит.
Она сидела неподвижно, ожидая продолжения. А что он мог ей сказать? «Простите, что убил вашего мужа, миссис Феннан, но лишь исполнял свой долг (долг перед кем, ради всего святого?). Двадцать четыре года назад в Оксфорде он был членом коммунистической партии, а последнее повышение по службе открыло ему доступ к весьма секретной информации. Поэтому какой-то „доброжелатель“ написал на него анонимку, и нам ничего не оставалось, как провести по ней проверку. Расследование, по всей видимости, повергло вашего мужа в такую глубокую печаль, что он наложил на себя руки».
Он предпочел промолчать.
– Это была всего лишь игра, – неожиданно сказала Эльза, – глупое жонглирование идеями, на самом деле не имевшее отношения ни к нему, ни к любому другому живому человеку. Чего ради вы на нас отвлекаетесь? Возвращайтесь к себе на Уайтхолл и продолжайте передвигать фигурки шпионов на своем картонном игровом поле. – Она немного помолчала, никак не проявляя эмоций, если не считать обжигавшего взгляда темных глаз. – Вы страдаете застарелой болезнью, мистер Смайли, – продолжала она, доставая из пачки сигарету, – я часто встречала жертв этого недуга. Сознание как бы отделяется от тела; оно продолжает мыслить в отрыве от реальности, властвует в бумажном королевстве и бесстрастно создает и уничтожает таких же на первый взгляд бумажных людей. Но порой граница между вашим и нашим мирами вдруг стирается, бумажное досье обретает плоть и кровь, и это ужасный момент, не правда ли? У абстрактных бумажных человечков, оказывается, есть семьи, есть прошлое и мотивы для тех мелких проступков, которые вы превращаете в грехи, описывая их в своих досье. И когда так случается, мне становится очень вас жалко.
Она сделала еще одну небольшую паузу, а потом продолжила:
– Это как государство и народ. Ведь государство – это тоже всего лишь сон, пустой символ, за которым не стоит ничего реального, как сознание, оторванное от тела, как попытка играть с облаками в небе. Но ведь именно государства развязывают войны и сажают людей в тюрьмы, верно? Вы спите, и вам снятся чистые доктрины. Здесь