Дзынь. Олег Сергеевич Малахов
скандинавка.
– Успокойтесь, calm down, – просила её успокоиться миниатюрная медсестра Карла.
– Всё образуется, – продолжала Карла, all will be fine, ok, understand?3
Но скандинавка не реагировала на увещевания Карлы. Она постепенно погрузилась в тягостные размышления о себе и своём возлюбленном.
«Что случилось?» – спрашивала скандинавка неизвестно кого.
«Это же наш медовый месяц длиной в пять дней. Он много работает, задерживается допоздна. Как радовались мы тому, что наши желания опять совпали. Рим. Конечно, Рим. Где же еще можно провести короткий отпуск, как не в Риме, городе влюблённых? У нас всё совпадает. Год рождения. Знак зодиака. Только он на пять дней меня старше. Он любит пасту с креветками. О, а как я люблю пасту с креветками! Наши общие любимчики: Тарантино, Питер Мёрфи, Джереми Айронс, Софи Марсо».
– Ok? Please, don’t cry,4 – Карла пыталась успокоить уже почти расплакавшуюся скандинавку.
– Это регистратура, здесь нельзя плакать, – Карла не знала, что делать.
Молодая скандинавка, наконец, присела на каменную скамью возле широкого окна старой клиники Ospedale San Giovanni Calibita Fatebenefratelli на острове Тиберина.
Патрон был поражён, но не более.
– Такое ощущение, будто кто-то облизал его руку и оставил то, что мы видим сейчас.
– Да, патрон, – поддакивал патрону Джованни, – первый раз такое вижу, надо бы сфотографировать.
Джованни уже достал свой смартфон и приготовился к фотосъемке.
– Да, Джованни, только возьми мой, там камера лучше. Он там на столе, – дал патрон совет своему ассистенту.
– Да, патрон.
Вскоре Джованни усердно и методично приступил к наполнению фотогалереи патрона фотографиями культи пациента.
«У нас даже цвет глаз одинаковый, не говоря уже о веснушках и цвете волос. А имя? Имя… Когда я услышала «Эрик», я не поверила своим ушам, а он мне так, между прочим, радостным голосом сказал: «Эрика и Эрик – легко запомнить», и слегка приобнял меня без намёка на пошлость, нежно».
– Она нам тут сейчас потоп устроит, – резонно заметила Лючия, старшая медсестра.
Эрика уже рыдала навзрыд. Карла пыталась обнять молодую скандинавку, приговаривая:
– Ну, полно… don’t cry… all right?5
Видимо, у Эрики начали заканчиваться слёзы, и она уже погрузилась в объятия Карлы, продолжая всхлипывать.
«А вчера. Это был самый счастливый день в моей жизни. Прогулки в парке Вилла Боргезе, обед с нашей любимой пастой в ресторане, где обедал порой Феллини, а после обеда мы целовались и, как дети, плескались в фонтанах. А на холме Авентино мы встречали закат, а потом смотрели на звёзды, а потом встречали рассвет. И вот это утро… Это злосчастное утро…»
– Ни шрамика, ни царапины, – удивлялся патрон.
– Да, – поддакивал ему Джованни.
– What is it, doctor? I just put my arm in…6
– Ммммм… – патрон не знал, что ответить.
– Но ведь не болит же? – всё же решился спросить патрон.
– What?7 – переспросил молодой скандинав.
– Он не понимает, патрон. –
Всё будет хорошо, ок, понимаете? (англ.)
Ок? пожалуйста, не плачьте (англ.)
Не плачьте… хорошо? (англ.)
Что это, доктор? Я просто засунул свою руку в… (англ.)
Что? (англ.)