Остров святого Сэмюэла. Юлиана Яроцкая
можно так долго грести и так мало отплыть».
Во время очередной передышки Реймеру захотелось сесть лицом к острову. Может, мотивации прибавится. Странно ведь плыть спиной вперед. Озеро большое. Сил мало. Мышц уже нет никаких. Съедены. А так, с визуальным стимулом, хоть на энтузиазме догрести можно.
Как работает «энтузиазм», Реймер тоже не знал, поскольку вещь эта крайне ненаучная и вообще эзотерическая. Ее нельзя ни пощупать, ни измерить, ни пригласить в ресторан с целью выбить интересную сделку. Но то, что в трудную минуту этот самый энтузиазм совершает чудеса, – факт. А в факты аналитик больших данных не верить не может.
Развернуться в лодке на сто восемьдесят градусов – сложно. Особенно когда и прямое сидение большого труда стоит. Вставать и разворачиваться на ногах – глупость. Он свалится, не успев разогнуть колени. А это уже не под берегом. Тут и утонуть можно. Необходим план получше. Простой и короткий – на другие планы пришлось бы тратить слишком много энергии. А энергию нужно направлять в весла. Не в планы.
Реймер напряг извилины. Как развернуться лицом к острову, чтобы не вставать? И чтобы вообще не падать? Можно развернуть лодку. Но это тоже потребует много сил. Много сил на действие, которое не приблизит к финишу. Не-а. Не годится. Можно запрокинуть голову назад – и остров будет виден вверх ногами. Правда, тогда Реймер сам очень скоро перейдет в перевернутое положение, еще раз ударившись обо что-нибудь твердое. Чувство равновесия тоже съедено Болезнью, а без него гравитация превращается во врага.
Реймер попробовал перекинуть ноги на другую половину лодки не вставая. Ухватившись за борт, он изо всех сил напряг пресс – вернее, то, что от пресса осталось. Ноги перелетели через край сидения и приземлились ближе к условной «корме». Непослушные, чужие ноги. Лодка с обеих концов была одинаковой. Тут что корма, что нос – все едино.
Голова закружилась. Раньше – еще в начале осени – она кружилась, когда «резко встал», «резко поднялся по лестнице» или «поползал по полу, свесив голову вниз, пытаясь вытащить из-под кровати упавший телефон». Теперь она кружилась без повода. А вот акробатика на воде вообще не могла пройти бесследно. Развернуться сидя! Хорошо, хоть не вырвало.
Реймер сосредоточился на дыхании, пережидая головокружение. «Надо поставить себе цель: съесть вафли. Точнее, дожить до того дня, когда я съем эти вафли. А будет это нескоро, если тошнота не пройдет. Она сама не пройдет. Такое само не проходит. Оно или побеждается, или от него умирают». (Реймер был убежден, что видел и победу, и смерть).
Дикий мрачный пейзаж действовал угнетающе. Плыть никуда не хотелось. Хотелось лечь в лодку и заснуть. Желательно под одеялом – высокая температура Реймеру надоела. Она отдавала ноябрю слишком много реймерового тепла.
Глядя расфокусированным взглядом на остров – на все еще далекий черный остров – он взял в руки весла. Механически. Как робот. Механическим взмахом опустил в воду – и тут же сообразил, что теперь надо грести по-другому.