Театр трагедий. Три пьесы. Евгений Александрович Козлов
в избытке не найдя,
Чрез стекло представлю,
зритель я, потому смотрю.
В восхищении прибываю,
те черты, движения, подачи,
Нет в них уродства, искусственности,
все различны, без сходства, и едины.
Они не я, они не нелюдимы,
любимы и любят тем паче.
Снисходительны и терпеливы,
так может не убояться, того,
чьи образы ехидны,
Добра и во мне крупицу различат,
не снаружи, а внутри.
Средь них более я не сорняк,
не зараза и не вредитель,
к злу несчастный побудитель.
Не искуситель, лишь другой,
всего то,
также прародитель мой Адам.
Посмотри.
Ужасна плоть моя и душа черна,
но Христос на кресте страдал за всех,
Спаситель наш, Искупитель
Открывший царские врата
и сокрушивший адовы врата,
выбор дан,
Избираешь путь брата или врага,
мы вольны, порой слабы,
просим о прощении,
ведь мы больны.
Язвы покрывают лик, руки, уродлив стан мой,
но не заметите, надеюсь,
вы, милосердны,
отзывчивость и понимание мне так нужны,
Не жалость, а принятие в свои ряды,
не вообразить,
Возможно ли такое?
О, как прекрасны вы,
познать бы жизни ваши,
мысли и труды, прочесть
Мириады книг судеб,
иные вознеслись,
другие пали,
мирские и людские,
Духовные с благоговением воздали,
нас распинали и прославляли,
на руках носили и продавали,
Детей рождали, одним лишь этим жили,
серебром и славой,
прахом одним безудержно питались всласть.
И нет пределу оскверненью, з
а кусок земли, за дом, друг друга поедали.
Мы молитвы в келье со страхом в смирении шептали,
всю жизнь, а не часть.
Богу посвятили жизнь служению и послушанию,
учили тело укрощать, мало есть и мало спать,
С Песней на устах и днем и ночью,
чтобы верить, дабы знать.
В юности предавались мы порокам,
испробовать, исследовать стремились мы,
Вкушали вина, пищу сладкую
и сладострастные жизни своим неистовством пытали,
Развращали дев непорочных,
увлекали в грех, зарекались от сумы и тюрьмы,
Жадно пили жизнь, в дурмане ощущали мы Парнас,
стихи беспутные слагали,
Молоды, но так быстро увядали,
подобно отрезанным цветам.
Другие целомудрие хранили,
соблазны не пленили их,
Девство до замужества хранили,
учились, читали и творили,
отдаваясь полностью мечтам,
Сбудутся ли они, увы, никто не скажет вам,
с корнем вырывающий тот ветер стих,
Столкнувшись с моралью непоколебимой,
нерасточимой на всякого рода пустяки.
Умерли, выросли,
пути обоих нелегки.
Кто