Принц тёмной магии: Спасение. Лина Понуровская
мишени. Острее влетело в ствол кедра. Кора отлетела на морду моего полосатого зверя, отчего тот отряхнулся и довольный собой, подошел ко мне, протягивая кинжал и не отпуская добычу чихнул два раза. Бакенбарды туда-сюда вертелись, закрывая то очи, то морду. Сразу напомнил льва. Царя зверей.
Я погладил Лёву по спине и причесал бакенбарды пальцами, дабы не мешали. Стоило им попасть на нос, как заливался чиханием! Забирая трофей, я спрятал в надежное место, чтобы на виду не весел, а то вдруг заберёт. Застегнув ножны и спрятав кинжал в рюкзак, я склонил голову на бок, устало смеясь, умиляясь полосатой моське. Лёва недовольно сузил глаза, отворачиваясь от меня, выражая всем видом, как он раздражен, пока гладил по шее его. Огненная рыжая шума блестела, а чёрные полосы казались гуталином. А вот бакенбарды сверкали, подобно белому золоту свисая аж ниже подбородка. Но больше всего мне нравились глаза Лёвы. Золото одним словом! Упрямые. Обидчивые и в меру уступчивые. В общем, одним словом баран!
– Обойдёшься, – шутливо рычал я, широко улыбаясь. – Пойдём, ещё Сеню найти надо.
Лёва услышав имя своего собрата бодро замурчал, забывая про свою игрушку, садясь на задние лапы, подобно морскому котику, поджав передние лапки, мол, да-да, пойдём!
Размеренно шагая, я всматривался в каждую травинку, ветку, чтобы ради Найтела не наткнуться на ловушки. Я знал, что хорошо справляюсь с поисками, но порой и орёл не всегда может найти свою жертву. Щупая пальцами поврежденный ствол, я увидел от места слетевшей коры глубокую впадину, а по бокам вздёрнулись мелкие шипы от внутренней коры. Всё бы ничего, только у этого следа был ещё один след.
– Погоди, – опустив левую руку вниз в метре от себя, говорил я Лёве. – Сядь.
Тот послушно сел туда, куда я указал и любопытно наблюдал за мной, медленно дёргая хвостом, а потом покрыл им свои передние лапы. Тигр стал тише дышать.
– Нет, ты хоть мурчи что ли, – ворчал я, опешив от дисциплины его. – Я же не молчать сказал, а сидеть.
Едва слышное мурлыканье касалась моего уха, подобно упавшему листочку сорванного без ветра в осень. Я ловко стесал с помощью ножа ещё часть коры в форме полукруга. «Полоски? – думал я. – Первый раз вижу». Не стал мучать молодой кедр, чтобы посмотреть какой длинной красные полоски. Нащупал в кармане маленький фотик, который свободно болтался в кармане и сфотографировал. Мало ли, вдруг пригодится.
– Видит Найтел, я этого не хотел, – просил прощение у кедра я, держа ладонь на нём.
Выдохнув, после того как я отвёл глаза от его макушки, вырезая часть полос вместе с корой. На кончике ножа осталась смола, которую я тут же стёр о ветошь, пряча в карман куртки. Потом глянул, какую ветошь взял. «Блин, перепутал!» – разочаровано вздохнув, сказал себе, перекладывая её в другой карман к той, что принадлежала для ножа, а не для моего носа. Новую ветошь я сделаю уже дома, а пока… даже если попаду в пожар и запачкаю лицо, сочтут за настоящего лесника, сливающегося с самим лесом!
– Вот теперь идём.
Хлопая Лёву между ушек, я спрятал образец в свободный карман своего