Большая книга ужасов. Прогулка в мир тьмы. Светлана Ольшевская
не буду ее нарушать. Поэтому взяла свою резинку для волос, сплетенную из черной бархатной ленты, обшитой бисером, расплела ее и побежала за ребятами.
Яблоня росла на склоне небольшого холма – корявое, невзрачное дерево, но многочисленные корни там и тут выглядывали из земли. И самым любопытным было то, что половина веток яблони были живыми, хоть и корявыми и покрученными, носившими следы давних увечий и изломов – похоже, яблоне пришлось немало побороться за выживание. С другой же стороны ветки были мертвыми и обломанными. Наполовину живое, наполовину мертвое дерево. Естественно, ленточки украшали живую половину.
И прямо из-под ее корней брал начало тот самый ручей, возле которого остановилась наша машина.
Я наклонилась над водой – она была хрустально-прозрачной, журчала, заманчиво переливаясь под лучами солнца.
Что-то блеснуло на дне.
– Глядите, там деньги! – закричал Колька. И правда, песчаное дно ручья было усеяно россыпью монет. Я заметила и современные, и старые советские, и даже мелькнуло что-то похожее на дореволюционный пятак.
– Вот это клад!
Лилька выгребла из кармана мелочь и бросила в воду:
– Вот тебе, яблонька, на память, расти большая-большая!
Я оглядывалась по сторонам. Ничего странного вроде бы не наблюдалось, если не считать такого удивительного отношения к этому месту. Зачем здесь цепляют эти ленточки, зачем бросают монеты? Непонятная какая-то традиция…
Кулон мой вроде бы успокоился, но нет-нет да и давал понять легким покалыванием – не все здесь хорошо, не все…
Колька наклонился, собираясь зачерпнуть ладонью воды из ручья, но Наташка шлепнула его по руке:
– Нельзя пить из непроверенных источников!
– Так ведь чистая родниковая вода…
– С чего ты взял, что она чистая? Вдруг этот родник бьет откуда-то из-под кладбища или в нем кого-то утопили? Зря, что ли, тут ленточки вешают!
Хм, а ведь она права, подумалось мне. Может, здесь и правда кого-то поминают таким образом?
– Ну ладно, – отмахнулся Колька. – Мы пришли сюда повязать ленточки. Давайте, у кого что.
Он ловко оседлал самую толстую ветку яблони прямо над ручьем, наклонил к себе высоко растущий молодой побег и повязал на нем в ряд наши подношения. После чего отпустил побег, тот распрямился, и на нем разноцветными флажками взметнулись красная ленточка Наташки, зеленый и синий носовые платки мальчишек, бежевая шейная косыночка Лильки и моя черная лента, расшитая бисером.
– Странное дело, – задумчиво проговорил Никита, когда мы уселись обратно в машину. – Никогда раньше у меня такого не было, чтобы с дороги сбился. А тут – дважды подряд сворачиваю к этой чертовой яблоне, хотя надо было свернуть на предыдущем повороте. Первый раз ошибся, когда вез сюда Никину маму. А теперь опять то же самое, как заговорил кто! Ну что ж, сейчас вернемся на основную трассу и свернем куда надо.
– А что это за яблоня, зачем эти ленточки? – спросил Егор, доставая пакетик леденцов.
– Говорят,