Корабельные будни. Андрей Гавриленко
В первый же день похода, на глубине 60 метров, куда бесшумно опустилась наша субмарина, в центральном посту состоялось моё торжественное посвящение в подводники. Предстояло опорожнить наполненный до краёв забортной морской водой стакан. И с поставленной задачей я справился успешно, за что из рук командира подлодки капитана 1-го ранга Богачёва получил соответствующее свидетельство.
Этот ритуал появился, наверное, ещё тогда, когда морскую глубину покорила первая подводная лодка. Проходит его каждый, кто впервые в жизни опускается на субмарине под воду. Это своеобразный пропуск, по которому начинающий подводник имеет право стать полноправным членом единого, сплочённого коллектива – экипажа лодки.
…В память о пребывании во льдах мы закопали капсулу с посланием тем, кто будет здесь после нас, установили два флага, на которых расписались все члены экипажа, – трёхцветный государственный и военно-морской Андреевский, оставили белым медведям несколько килограммов сгущёнки и тушёнки. И отправились домой. Так же бесшумно, как и всплывали, мы ушли на глубину подо льды, взяв курс на Северодвинск. Родной берег встретил нас через две недели.
Дальние походы «диктатора» Данильченко
– Ты не бываешь дома по 360 дней в году, – как-то заметила ему жена (не сварливо, нет, понимающе). – Разве есть ещё такие дирижёры, избороздившие столько морей!
«Гастроли» на борту боевого корабля действительно казались долгими. Особенно с непривычки, ему – майору из авиации, которого только утвердили на оркестр штаба Тихоокеанского флота, а на следующий день приказали подняться на крейсер, готовившийся вот-вот отдать швартовы. К тому же на корабле он оказался впервые…
Только на восьмом месяце странствий из Индийского океана с гражданского судна ему впервые довелось позвонить домой. Ещё досадовал: «Ну почему наш военный моряк со своего родного корабля во время дальнего похода не может связаться с домом? Ведь так важно сообщить, что всё нормально, что ждёшь встречи с близкими, что помнишь и любишь…»
На другом конце «провода», в Советской Гавани, была супруга. Узнав, что дома всё нормально, Александр Сергеевич успел пошутить: «А поцеловаться мы, как я вернусь, не сможем. Я губы о трубу обжёг. Тут у нас на экваторе температура плюс 40!»
Шутки шутками, а… На островах Дахлак, где тогда базировались советские корабли, под жгучим солнцем к медным инструментам нельзя было прикоснуться не то что губами, но и руками. Но русская музыка флотского оркестра звучала в далёких экзотических странах не менее свежо и широко, чем на родных берегах. Очарованная публика ликовала, восхищалась: во дают русские моряки!
Затем были другие походы, не менее памятные. Сколько миль, портов, переживаний, репетиций до седьмого пота…
В каждом городе мира, где бывали флотские музыканты, их выступления проходили с триумфом. Как-то в США,