Механическое сердце. Черный принц. Карина Демина
стоит чуть в стороне. Наверняка хмурится, пытается скрыть волнение. Ей не хотелось отпускать Брокка.
Опасно ведь.
А он не мог иначе. Кому как не Брокку быть первым пассажиром «Янтарной леди»? И первым же ступить на изрытую дождями землю. Под ногами хлюпнуло, на красной дорожке проступили пятна влаги, а парочка репортеров, изрядно околевших, одетых слишком легко для осени, спешно замахала руками, требуя остановиться.
– Мастер, нужно сделать дагеротип! – заговорил тот, что повыше. Этот был в пальто, по-позерски расстегнутом. Впалые щеки его покраснели, а голос сделался подозрительно сиплым.
– Наши читатели желают знать, – его поддержал коллега, он вырядился в кожанку, причем не лучшего качества, и теперь то и дело ежился.
От ветра кожа не спасала. И поднятый воротник был слабой преградой.
– Будьте добры стать вот сюда…
– …много времени не займет…
– …и команда, естественно…
– …покорители воздуха…
Они говорили то вразнобой, то вместе, и неприметный тип в меховом тулупе колдовал над аппаратом, вздыхая, что свет слабый и это скажется на контрасте. Он поджигал магнезию, и вспышка ослепляла всех. От улыбки сводило лицевые мышцы, и люди чувствовали себя неудобно, но…
…нельзя иначе.
О «Янтарной леди» должны узнать, пусть как о диковинке, но реальной, способной изменить мир. Небо будет открыто для всех…
И Брокк говорил. О небе. О том, что воздушный корабль совершенно безопасен, что путешествие на нем будет быстрым и куда более комфортным, нежели на дилижансе, что вскоре все города Королевства свяжет воздушная дорога и…
Он сам охрип, и голос то и дело срывался.
И когда репортеры наконец отпустили, грянул оркестр. Замерзшие музыканты старались играть громко, шумом скрадывая разноголосицу. Но Брокк уже не обращал внимания ни на холод, ни на оркестр, ни на оцепление, которое рассасывалось, пропуская любопытных на поле. Он спешил туда, где с букетом цикламенов ждала его янтарная леди…
Не сорваться на бег.
Удержаться. Преодолеть неподобающее желание обнять ее.
Поцеловать.
Подобной вольности не простят, да и… граница установлена, устоялась. К чему нарушать ее?
– Мастер, – она шла навстречу, нимало не заботясь о том, что вновь бросает вызов обществу, – я так соскучилась по вам, мастер…
Не цикламены – лаванда.
Шляпка-таблетка. Вуаль, которая обрывается у линии губ. И черная мушка на сетке. Мягкий подбородок. И золотистый шелк шарфа складками. Аккуратный воротничок жакета полувоенной формы. Узкие перчатки единственным темным пятном. Лэрдис из рода Титанидов сияла золотом.
…янтарем.
– Я подумала, что, быть может, ты не станешь возражать против этой встречи. – Она протягивает лаванду, которую Брокк берет машинально.
И отступает.
– Ты изменился. – Лэрдис улыбается. Она не делает попытки остановить его, но поворачивается, берет под руку, и снова он теряется, не зная,