Теодосия и последний фараон. Робин ЛаФевер
и низко поклонилась закутанная с ног до головы в черное женщина – неприкрытыми у нее оставались только глаза.
– Это Хабиба, – сказал Набир. – Ваша новая экономка. Она кузина моей жены и очень большая мастерица вести домашнее хозяйство.
Я еще раз взглянула на Хабибу и решила, что больше всего она напоминает мне высокий узкий черный шатер с глазами. А еще подумала о том, до чего же ей должно быть жарко под столькими слоями одежды.
Хабиба широко раскрыла от удивления глаза, заметив стоящего за моей спиной Гаджи, а затем вопросительно посмотрела на Набира. Он, указывая рукой на Гаджи, что-то сказал по-арабски, да с таким презрением, что я испугалась, как бы бывший погонщик осликов не отвесил пинка переводчику, но все обошлось. Выслушав Набира, Хабиба посторонилась и пропустила всех нас в дом.
Здесь она молча указала мне и Гаджи на короткий узкий коридор, а затем испарилась – повела маму в отведенную для нее комнату.
Моя комнатка в конце коридора оказалась маленькой и очень скудно обставленной: из всей мебели здесь обнаружилась лишь узенькая кровать, древний колченогий умывальник и крошечный комод. Даже стола не было.
Из корзинки донеслось недовольное низкое рычание. От испуга и неожиданности Гаджи уронил корзинку на пол и отскочил в сторону.
– Не валяй дурака, – сказала я, наклоняясь над корзинкой. – Это всего лишь моя кошка.
Я отперла и подняла крышку, Исида выскочила, дико взвыла и бросилась прямо на появившуюся из-под одежд Гаджи обезьянку.
Теперь Исида и Сефу пронзительно завизжали на два голоса, Гаджи рванулся, чтобы схватить обезьянку, но Сефу уже взлетел на вершину прикрывавших окно моей комнаты ставней. Исида уселась под окном и принялась сердито урчать, не сводя глаз с обезьянки.
– Что с вашей кошкой, мисс? – обиженно спросил Гаджи.
– Похоже, ей не понравился Сефу.
Почувствовав себя в безопасности, обезьянка принялась размахивать передними лапками и строить Исиде рожицы. В ответ Исида решительно вспрыгнула на подоконник – Сефу испугался и перепрыгнул со ставней на плечо Гаджи. Исида посмотрела на Сефу, презрительно махнула хвостом и выпрыгнула в окошко.
Увидев, что кошка ушла, Сефу принялся возбужденно щебетать. Гаджи успокаивающим тоном произнес несколько слов по-арабски, затем обернулся ко мне и перешел на английский:
– Я думаю, нам пора идти.
– Ты останешься здесь, рядом?
– Нет, пойду искать своих родственников. Может быть, кто-нибудь знает, где они и что с ними.
– Когда ты в последний раз видел их?
– Пять лет тому назад.
Тут любопытство взяло верх над моей вежливостью, и я спросила:
– А как случилось, что ты оказался один в Каире?
Но не успела я договорить, как откуда-то с той стороны, где находилась кухня, раздался сердитый мамин крик:
– Теодосия Элизабет Трокмортон! Иди и забери свою кошку! Немедленно!
– Да, нам