Тринадцатая редакция. Неубедимый. Ольга Лукас
на специальную полочку, выбил чек.
Аня молча расплатилась и вернулась за свой столик. Странный разговор – ничего не изменил, все тропинки мерцают перед ней, как и прежде. Наверное, у него есть какая-то роковая тайна и вот так, первому встречному, он её не откроет. Она ковыряла вилкой штрудель, мысленно перекраивая выдуманный образ.
Тем временем Джордж, сдерживая смех, читал sms от Анны-Лизы: «Я перераскрасила джип и потеряла диагноз с названием рисунка. Напиши мне?что это по-русски.» Затем она прислала фотографию. На чёрном поле – золотые цветы и красные ягодки. Джордж увеличил рисунок: а ягодки-то не простые. У каждой – маленькие злые глазки и зубы острые, да и многие цветы уродились с глазами и клыками. «Хищная хохлома», – ответил Джордж. И снова улыбнулся, представляя, как Анна-Лиза будет произносить это название.
Чтобы все могли насладиться последними ясными днями, Наташа раздвинула жалюзи на единственном окне в приёмной. Пучок солнечного света, как луч прожектора, осветил и вывел на первый план стеллаж с книгами. Потом переместился чуть левее, чтобы внимательно рассмотреть затейливый танец пылинок. Каждый, кто входил в приёмную, менял стиль и направление этого танца. Даниил Юрьевич прошел через освещённую солнцем сцену незаметно, неслышно – вальс сменился менуэтом. Прошмыгнувший к кофейному автомату Виталик превратил менуэт в брейк-данс. Сёстры Гусевы добавили к нему элемент гопака. Лёва сосредоточенно прошагал к двери, ведущей в коридор, и пылинки, выстроившись в колонны, принялись маршировать за ним следом. Вошел Денис и, взглянув на часы, ускорил шаг – полки смешались, вернулись на исходную позицию и освоили аэробику. Наконец в приёмной появился Константин Петрович. При виде его танцоры сначала замерли, а потом попрятались по углам. Солнечный луч вздрогнул и переместился в сторону.
Вслед за Константином Петровичем через порог шагнула Маша.
– Но ведь вчера было вкусно, правда? – застенчиво спросила она, видимо продолжая разговор, начатый ещё на лестнице.
– Очень! – прижал к груди руки коммерческий директор и вымученно улыбнулся.
Маша Белогорская, дочь знаменитой кулинарки, готовить не умела, хотя и не оставляла надежды когда-нибудь понять секрет этого мастерства. Иногда, когда ей хотелось порадовать Константина Петровича, она находила в Интернете особо заковыристый рецепт, долго колдовала на кухне и наконец выносила на дрожащих вытянутых руках поднос с лакомым блюдом. Как правило, оно оказывалось более чем не лакомым – это можно было понять с первой же ложки. Но чтобы порадовать Машу, Цианид мужественно съедал не только свою порцию, но и половину её доли.
Оба понимали, что ужин не удался. Но после неудачного ужина в их распоряжении был целый вечер. Который удавался всегда. Даже в те редкие дни, когда Маше случайно удавалось приготовить что-нибудь вполне съедобное.
– Просто мне стыдно, что чужая тётя, может быть старенькая, будет за нами убирать, – помолчав, сказала Маша. Видимо, тоже продолжая какой-то начатый ранее разговор.
– А ты представь, что мы дадим этой