Спи ко мне. Ольга Лукас
Здорово, клюшка! – гаркнула над ухом Снусмумра. – Что, не ждали?
– Да как же не ждали? Сижу тут и жду тебя. А моё время денег вообще-то стоит.
– Попытка интонационной манипуляции собеседником засчитана! – констатировала старая подруга. – Здорово они тебя натаскали. Поэтому сначала поедим, а потом – о делах. А то у тебя такие обертона появились, от которых у меня может случиться расстройство желудка.
– Мне, значит, совсем молчать? – уточнила Наташа.
– Не, говорить можно. Но только не о делах, – разрешила Снусмумра, а потом гаркнула на весь «Кантон»:
– Девушка, милая, принесите мне меню, пожалуйста, будьте так любезны, спасибо!
Официантки засмеялись и принесли ей сразу три меню – на выбор.
Снусмумра ничуть не изменилась. Только одежда стала чуть более антикварной, да черты лица заострились, но ей это даже шло. Большие серые глаза, коротко стриженные тёмные волосы, коренастая фигура, нагловатая уверенность. Внешне – полная противоположность Рыбе, однако есть в них что-то общее. Какая-то разумная основательность, как у главы семейства на старинной фотографии.
Когда Снусмумра расправилась с обедом, и пришло время говорить о делах, выяснилось, что «здесь царит такая душевная тональность», поэтому «обманывайте меня, грабьте, люди добрые, я согласная на всё».
– Пятьсот рублей. Примерно десять песен на разогреве, – тут же сказала Наташа.
– Ермолаева! В какой меняльной лавке тебя научили так вульгарно торговаться? Это ж мне надо встать с дивана, подготовиться. Гитару, опять же, на своём горбу переть. Там настройка. Целый вечер пропадает. Давай две тысячи.
«Две пишем, три в уме – может и хватит на подарки», – отметила про себя Наташа, и как бы нехотя согласилась.
Снусмумра ухмыльнулась и объявила, что желает угостить Наташу кофе – в счет этих двух тысяч.
– Ты просто сейчас заплати, а потом вычтем из моего гонорара, идёт? Ну? Идёт?
Правило Натальи Ермолаевой №4 гласило: «Не выгадывай на мелочах, особенно на деловых переговорах – это унизительно».
– Да ладно, что уж. Плачу сегодня я, – ответила она и снова попросила меню.
– А поужинаю на работе, – потянулась Снусмумра. Мелькнула заплатка – совсем не художественная, поставленная на жилетку не для красоты, а потому, что нет денег на новую жилетку. У Наташи сжалось сердце.
– Но ты ведь ВГИК окончила! – воскликнула она. – Почему бы тебе не устроиться сценаристом? Стихи сочинять – это, конечно, хорошо. И песни петь – тоже хорошо. Но сценаристом, по-моему, всё же лучше быть, м?
– Это кому кем повезёт родиться, – спокойно ответила Снусмумра. – Сценарист просыпается утром и говорит себе: «Всё не так уж плохо в моей жизни сложилось. Я мог бы родиться драматургом. За сценарии платят получше, чем за пьесы». Драматург просыпается и говорит: «Всё не так плохо. Я мог бы родиться прозаиком. Кто сейчас читает прозу? А мои пьесы читают хотя бы те, кто в них задействован». Прозаик