Избранные записи. Евгений Гришковец
давно работает в некоей социальной службе и занимается тем, что ездит по французским тюрьмам, встречается с заключёнными, выясняет их проблемы и пытается решать. Сам он уже многие годы живёт прямо у кладбища и из своего окна видит только могилы, склепы и трубу кладбищенского крематория.
Самое главное в этой прогулке было то, что у Ароныча не было никакой программы и специального маршрута с некими обязательными точками, хотя кладбище: он знает досконально. Проще говоря, он знает всех на этом кладбище, и живых сотрудников, и покойных обитателей. Первым делом он показал не так давно поставленный памятник русским бойцам французского Сопротивления времён Второй мировой. Памятник представляет собой симпатичного парня с двумя винтовками на плече, в широких брюках, заправленных в короткие сапоги-ботинки, и с лицом, очень похожим на Гагарина. А следом он повёл меня в колумбарий… Это такое место, где в специальных ячейках хранятся урны с прахом. Оказалось, там место вечного упокоения знаменитого батьки Махно. Я не большой знаток истории, и для меня присутствие Нестора Ивановича в Париже было удивительным.
Совсем недалеко от него покоится Айседора Дункан с детьми. Всё-таки странно: и дети, и она погибли от автомобиля. Причём не под колёсами, а именно самым роковым образом… Только мы это осмотрели, Ароныч достал из кармана бутылочку, сообщил, что покупает у одного деда-фермера домашний кальвадос, минимум 56°, и что без этого напитка по кладбищу ходить неправильно и бессмысленно. С собой у него был набор маленьких медных рюмочек. А ещё он скручивал сигаретки с маслянистым трубочным табаком и наполнял кладбищенский воздух запахом чернослива и дальних странствий. Мы много беседовали. Он оказался знатоком истории авиации, а я, соответственно, флота. Мы бродили, беседовали и у каких-то значимых могил пропускали по глотку жёлтого пахучего кальвадоса, который смело можно было назвать хорошим самогоном.
Надо сказать, что на кладбище народу было немного, но добрая половина – русские, и меня активно узнавали. Одна девушка радостно сказала: «Как приятно вас здесь увидеть!» Наверное, мои брови вздёрнулись. Я спросил: «Почему именно здесь так приятно?» Она смутилась, сказала, что это ей вообще приятно, но она уже давно живёт в Париже и немного «позабывает родной язык». Ароныч ей тут же налил кальвадоса, и её французскому парню тоже. (У Ароныча оказалось с собой шесть рюмочек.) Французский парень ничего не понимал и насупился, но от кальвадоса не отказался. А потом мы пошли в разные стороны. Ароныч посмеивался, слушая удаляющееся щебетание барышни и сообщив мне, что она пытается ему объяснить, с кем только что повстречалась. Мне тоже это было забавно, потому что мы были аккурат рядом с могилой Виктора Гюго. И вообще там писательское окружение довольно плотное.
А потом мы пришли к могиле Оскара Уайльда. Странный памятник. Хотя, надо отдать должное Оскару, не без странностей был человек.
Весь постамент его памятника и часть фигуры зацелованы. При нас пришла довольно взрослая мужская